Содержанка для президента

Меня привезли в какое-то здание. Я не видела ни улицы, ни самого дома. Мне завязали глаза. Брыкаться и кричать я перестала. Меня сковало ужасом. Я находилась в состоянии шока.

Поблизости раздавались голоса, женский смех, скрип кроватей и музыка. Теперь я точно знаю, какие звуки слышны в аду.

Но меня завели в тихое место, затолкали внутрь какой-то комнаты и оставили стоять там с завязанными глазами. Снять с глаз платок я не решалась. У меня все еще саднила щека после пощечины, я боялась, что меня ударят снова. Через время дверь отворилась, кто-то вошел.

С меня сдернули повязку, и я увидела невысокого мужчину с черными волосами, через которые пробивалась седина. В элегантном костюме, пахнет табаком и дорогим парфюмом. В зубах зажата недокуренная сигара. С ним рядом была женщина. Ярко накрашенная блондинка в каком-то немыслимом броском наряде, напоминающем кимоно. Она явно немолода и явно у него на побегушках. Он заговорил на своем языке, приблизившись ко мне, а женщина переводила на русский, и при этом ее алые губы вытягивались вперед, она была похожа на утку:

— Открой рот и вытащи язык. Покажи зубы.

Я стиснула челюсти и отрицательно качнула головой.

— Слушайся! Не перечь ему. Это Жак Ассулин. От него зависит, куда тебя продадут. Разозлишь его и будешь сосать на тахане мерказит*1 за пятьдесят шакалов, и сдохнешь там через пару месяцев. Поэтому будь паинькой и слушайся. Жак может разрушить твою жизнь или превратить в рай.

— Пусть он меня отпустит… у меня есть друзья, я могу ему заплатить. В моей сумке… там визитка. Это наш друг. Он нотариус. В Тель-Авиве. Он за меня заступится. Это же ошибка. Как вы не понимаете?

— Открой рот и вытащи язык по-хорошему! — прошипела блондинка. — Не зли его! Нам насрать, что у тебя за знакомые. Ты теперь здесь, и за тебя заплатили!

— Отпустите меня…, — взмолилась я, и мужик вдруг схватил меня за волосы, нагнул и потащил по коридору. Я плакала, не вырывалась, но тихо скулила от ужаса. Весь мой пыл исчез еще в джипе, когда я поняла, что эти люди могут забить меня насмерть. Еще никогда в жизни мне не было настолько страшно. Да… от одной мысли об Айсберге все сжалось внутри и… и я вдруг неистово захотела, чтобы он меня нашел. Но это невозможно. Меня теперь никто не найдет. Я неизвестно где, в неизвестно какой стране.

Он распахнул ногой дверь и, удерживая меня за затылок, заставил посмотреть внутрь комнаты. Там, на полу, одну из девушек имели сразу пятеро здоровых смуглых парней. Крутили ее в руках, как марионетку. Она казалась мне пьяной… и даже как-то вымученно улыбалась, с какой-то обреченной радостью хватаясь за вздыбленные члены мужчин. Но то, что с ней вытворяли эти люди, заставило меня задохнуться от рвотного позыва. Да… все выглядело добровольно, но я сомневаюсь, что у нее был выбор. А если и был… то, что должно было заставить девушку позволить с собой делать такие вещи? Деньги? Вряд ли ей много платили…

— Хочешь так? Скажи «да», и тебя продадут за копейки арабам! Будешь отрабатывать еду, ночлег и героин всеми дырками на твоем теле! Даже ушами!

— Нннет! — всхлипнула я, и он потащил меня обратно в комнату. — Не надо! Пожалуйста!

— Открой рот! Вытащи язык! Скажи «ааааа»!

Послушно открыла, высунула язык, показала зубы. Покорно позволила себя раздеть и осмотреть. Он словно взвесил мои груди на ладони, сдавил соски, вытягивая вперед, пошлепал меня по заднице.

— Эйзе тахат! Тапуах! Ба ли алав! *2

Причмокивая от удовольствия, пошло и очень мерзко. Положил руку мне на лобок, и я содрогнулась от гадливости.

— Ты девственница?

— Нет.

— Плохо.

От слова «плохо» стало страшно, и перед глазами снова возникло пьяное лицо проститутки, обслуживающей толпу.

— Ты красивая. У тебя невероятно милое лицо, как у куклы. И сиськи с задницей. Большие, круглые сиськи и попочка, как яблочко, как сказал Жак. Мужики на все это падки. И это единственное, что тебя спасает. Он не оставит тебя здесь. Сейчас примешь душ, переоденешься и поедешь с хозяином. Но вначале тебя сфотографируют. Пошли.

Снова куда-то повели. Я молчала. Старалась не сказать лишнего слова. Мне нужно было понять, что происходит, где я и как я смогу отсюда выбраться. А еще меня колотило, как в лихорадке, от шока. Но нужно взять себя в руки, иначе я просто сойду с ума.

Я все еще не могла понять, как, спустя какие-то пять-шесть часов, вместо обещанной свободы я оказалась в Израильском борделе. Как? В каком месте и что пошло по-другому? Может, это был не друг Гройсмана? Как я попала в этот кошмар?

Меня завели в одну из комнат, оформленную, как альков, с какими-то портьерами из тонкого прозрачного материала, кроватью с пологом.

— Разденься и ляг на кровать. Позируй. Старайся.

Толкнул меня вперед.

— Давай. Товар нужно сфоткать. Будь послушной. Тебя покажут очень богатым и влиятельным людям. Если приглянешься, то забудешь про все ужасы и будешь наложницей какого-то богача или шейха, а то и князя. Ассулин своих девочек поставляет абсолютно всем сильным мира сего.