Содержанка

Она глубоко вздохнула, отпуская мысли, и, когда что-то развязалось у нее в голове, поняла, что до сих пор искала не то, что нужно. Медленно она пошла в обратном направлении, на этот раз глядя не на отдыхающих москвичей, а на землю. Дойдя до того места, где вошла в парк, она увидела знак. Лида улыбнулась и почувствовала, как легкий ветерок всколыхнул ее волосы. Это была небольшая кучка камней, маленькая, почти незаметная. Но Лида поняла, что это. Поняла мгновенно, без колебаний. Когда в Китае им с Чаном пришлось разлучиться, они оставляли друг другу послания в месте, которое называлось бухта Ящерицы. Они прятали записки в маленьком кувшине, который оставляли под небольшой пирамидкой из камней. Это, поняла она, была ее новая бухта Ящерицы.

Она присела и порылась в камнях. Крошечная пирамидка была сложена на углу одной из клумб, где земля была не так сильно спрессована ледяной кожей. Она быстро расступилась, и пальцы Лиды нащупали небольшой сложенный кусочек кожи. Внутри лежал лист бумаги. Аккуратным почерком черными чернилами на нем было написано: «В конце улицы Семенова». Четыре слова, которые перевернули ее мир.

Она быстро оглянулась, но вокруг ничего не изменилось. Молодая женщина едет на велосипеде, престарелая пара бросает крошки, точно конфетти, стайке птиц, которые поблескивают своими смоляными крыльями на солнце. Лида снова сложила камни в пирамидку, поднялась, вытерла пальцы о пальто и, сжав записку в кулаке, сунула руку поглубже в карман. Девушка неторопливо направилась по дорожке, но ноги отказывались ее слушаться, они двигались все быстрее и быстрее, набирали скорость, шагали шире и, прежде чем она успела остановить их, перешли на бег.

Улица Семенова находилась недалеко от реки в южной части города и была совершенно неотличима по виду от тех бесчисленных сельских улиц, на которые Лида насмотрелась из окон поездов за время своего путешествия по России. Простые дома, одноэтажные деревянные постройки, покосившиеся в разные стороны под латаными, заросшими мхом крышами.

Дорога здесь была не более чем полосой грязи, сплошь покрытой рытвинами и ямами, но сегодня она была запружена людьми. Уличный базар заполнил почти всю улицу от края до края. Товары лежали на брошенных прямо на землю тряпках. На одной аккуратным рядком была выстроена поношенная обувь. Каждая пара могла многое рассказать о жизни своего предыдущего владельца. Рядом с башмаками с одной стороны лежали букеты искусственных цветов, с другой — стояли ведра ржавых болтов, гаек и шайб. Ни у одного из продавцов не было разрешения на торговлю. Если бы сюда нагрянула проверка, они бы растаяли быстрее, чем снежинки на языке. Лида была рада базарной суете. Благодаря ей она могла пройти по улице незамеченной.

— Яблочки! Хорошие, чистые яблочки!

— Нет.

Какая-то женщина сунула ей под нос сморщившееся желтое яблоко. Лида посмотрела на него с жадностью, потому что в тот день съела только ложку каши, которую утром сварила для мальчика. Торговка в платке выглядела истощенной и уставшей, впрочем, здесь все так выглядели. Такая здесь была жизнь. В двух плетеных корзинках были яблоки и орехи, обе были накрыты шерстяными платками. Сверху, для того чтобы привлечь взгляд покупателя, были выложены образцы покрасивее.

Не удержавшись, Лида схватила два яблока, выудила из пригоршни монеток у себя в кармане десять копеек и сунула их торговке. После этого поспешила дальше, к концу улицы. За ней начинался поросший кустами пустырь на излучине Москвы-реки. Похоже было, что по весне он, скорее всего, превращается в болото, очевидно, поэтому участок и не был застроен. Сейчас земля здесь была твердой, как железо, и из поблескивающего снега, как пальцы, торчали коричневые острые листья осоки.

Лида вышла на пустырь. Неожиданно она увидела в стороне круглый грязный белый цирковой шатер. Вывешенные вдоль его верхнего края флажки вяло шевелились на ветру. Чуть ниже, ближе к реке, стояла рощица молодых берез и ольхи, окруженная густыми зарослями кустарника. Даже зимой растения представляли собой плотный экран. Чан Аньло девушка не видела. Пока что. Но она была уверена в том, что он там, точно так же, как была уверена в том, что следующий ее выдох, как и все предыдущие, сгустится передней в белое облачко. Тропинок здесь не было, поэтому она двинулась напрямик, через снег и мерзлую болотную траву, захрустевшую под ногами, к березам. Голые ветки торчали, как бледные паучьи лапы, вытянутые в лазурное небо. Лида почувствовала внутреннюю дрожь. Что, если он изменился? Что, если от былого Чан Аньло ничего не осталось? Что, если на этот раз он окажется слишком далек от нее и она не сумеет дотянуться до него? Во рту появился медный привкус. И все же она не смогла сдержать широкую улыбку и жаркий румянец, который расползся по ее щекам, несмотря на холод.