Сочинитель

— Смейся, смейся, — добродушно махнул на него рукой Антибиотик. — Потом вспомнишь, что старик говорил. Никуда они не денутся, а работа — ее на всех хватит… Их через экономику брать надо, люди во вкус должны войти. А то, понимаешь, сделали из этого ОРБ какое-то пугало… Бронемашинами вооружают, пулеметами. Скоро на танках по городам ездить начнут! А с другой стороны — пусть поиграются. Вреда в этом нет. Опять же — населению спокойнее, преступности война объявлена, люди при деле, депутатам есть о чем попиздаболить… Главное, чтобы эти уроды оэрбэшные финансы не трогали… А если даже кого из пацанов и направят «землю потоптать» — так и это к лучшему, пацаны потом больше порядок уважать начнут…

— Это верно, — согласился Иваныч. — Пусть хоть пушками вооружаются, лишь бы мурла свои не совали, куда не надо.

Виктор Палыч вдруг резко сел, свесив ноги с полка, глаза его возбужденно заблестели — так бывало всякий раз, когда он начинал строить какие-нибудь грандиозные планы. И ведь, что интересно, какими бы они не казались на первый взгляд невероятными, а сбывались, воплощались в жизнь стратегические проекты старика, у которого, кстати говоря, не было даже законченного среднего образования — одни только «воровские университеты».

— Я ведь что думаю — главное, семя бросить… Можно и кое-кому из барыг идейки насчет «крыш» оэрбэшных подкинуть… А там… «Крыши» эти, конечно, в коллектив не возьмешь, но сотрудничать можно будет. Каждый будет свою функцию выполнять. Зато — прикинь, какая экономия может получиться! ОРБ ведь содержать будет дешевле, чем «братву». Скажем, долги снять с барыги — «братва» за пятьдесят процентов работает, а ежели мусора за тридцать подряжаться станут, вот тебе и двадцать процентов чистой прибыли! И дело они чище сделают… А? «Крыши»-то ментовские и так уже в городе появляются — сами по себе, дикие пока еще… А чего с ними сраться-то? Их, наоборот, объединять нужно. Фонд какой-нибудь мусорской создать… А?

Антибиотик поскреб в затылке и сам себе кивнул:

— Это мысля, насчет фонда… И человек у меня на примете есть, мусоренок один. В годах уже, перебесившийся… Слыхал, может, — Лапкин такой, Евгений Иваныч?

— Который нашу «следачку» Любу дерет? — сощурил глаз Иваныч, демонстрируя свою осведомленность.

Виктор Палыч поджал губы — не любил он, когда кто-то знал о его людях больше, чем это было необходимо.

— Насчет «дерет» не знаю. Думаю, что вряд ли… Но дела он делает, парнишка толковый. Надо бы поддержать его, и насчет фонда поговорить.

— Поддержим, — Иваныч вынул из таза веники и встряхнул их. — Давайте-ка, Палыч, я по вам пройдусь немного. В самый раз сейчас будет…

— И то правда, — согласился Антибиотик и растянулся на полке лицом вниз. — Побалуй меня, старика…

Иваныч работал веником виртуозно — светлая кожа Виктора Палыча вскоре раскалилась до чуть ли не малинового оттенка. Когда Антибиотик сделал, наконец, жест, означавший «хватит», — «банщик» и сам уж еле стоял на ногах.

Передохнуть они вышли в светлый предбанничек, размеры которого превышали офис средней руки коммерсанта. Виктор Палыч подвел компаньона к столу, ломящемуся от яств, но себя потешил скромно — только вяленой рыбкой. Иваныч вообще ничего есть не стал, налегал лишь на запотевшие зеленые бутылки с «Боржоми». Антибиотик запил рыбку двумя глоточками ледяного чешского «Урквела» (которого в Питере, кстати, давным-давно уже не водилось в магазинах), отставил от себя кружку и вытер руки о простыню, обмотанную вокруг бедер:

— Ладно, хорошенького понемножку. Пора и о проблемах поговорить. Муха с Ильдаром, как ты знаешь, в «Крестах» отдыхают…

Иваныч молча кивнул, и Виктор Палыч продолжил:

— Вызволить ребят надо… Хватит им икру жрать, да контролерш «Крестовских» пялить — работать надо, людей нет… Короче, пацаны мне позарез нужны, особенно Муха.

Иваныч снова кивнул, но лицо его при этом особого энтузиазма не выражало: — Понял вас, Палыч. Я переговорю с нашими мусорками…

Иваныч старался в разговорах с Антибиотиком как можно реже употреблять личные притяжательные местоимения «мое» или «мои», заменяя их на «наше» или «наши». Тем самым он как бы подчеркивал, что жизнь и «работу» свою видит только под мудрым руководством старика… Виктор Палыч очень чутко улавливал любые нюансы в интонации собеседника, уловил он и сейчас легкую досаду и неуверенность в последней фразе своего «коллеги»:

— Что такое, чего скис? Непонятки есть какие-то?

Иваныч пожал плечами и с неохотой пояснил:

— Муху-то с Ильдаром 15-ый отдел оприходовал. Там такой Никитка Кудасов трудится начальником…

— Слыхал, — спокойно кивнул Антибиотик. — И что с того?

— Через их отдел тяжело вопросы решать, — угрюмо ответил наконец Иваныч после некоторой паузы, а про себя добавил: «Потому как пока они нам долю в общак не отстегивают». Вслух он этого говорить, конечно, не стал — старик очень не любил, когда кто-то над его идеями и планами подшучивал. С такими шутниками могли потом разные беды приключиться.