Сочини что-нибудь

Дочка родилась слепой. Эйприл не видела от рождения, однако все могло быть куда хуже. В первом доме Тэд жил еще до знакомства с Рейчел. Одна стена в столовой была сложена из стеклоблоков, и, проходя сквозь нее, свет ложился на черные лакированные стол и стулья паутинным узором. Стоило щелкнуть выключателем, и в камине в гостиной просыпались синеватые языки пламени. Ванны, унитазы, мойки – все было из черного фарфора. На окнах висели вертикальные жалюзи.

Тэд держал кошку по кличке Белинда Карлайл, позволяя ей лакать воду из биде. Это была черная кошка бирманской породы, похожая на клубок шерсти. Тэд любил кошку, хотя близко к себе не подпускал. С виду она смотрелась опрятно, но стоило погладить ее, и на руке оставалась сальная перхоть. Чтобы прибирать за Белиндой, Тэд обзавелся роботом-пылесосом – штуковиной, которая целыми днями чистит полы. Кошка частенько страдала другой напастью – поносом. Сделает где-нибудь лужу, и пылесос елозит по ней, пока не развезет по черному ковру в гостиной.

Через год после свадьбы Рейчел сказала: пора переезжать в новый дом. Она была беременна и не хотела приводить ребенка в мир загаженных ковров и открытого пламени. Она предложила продать дом, а от Белинды Карлайл избавиться. Тэд нехотя признал: да, в доме воняет, как в кошачьем лотке, сколько в нем ни меняй наполнитель, да и беременной возле кошачьих отходов не место. За обедом Рейчел рассказала про токсоплазмоз: болезнь вызывается простейшим паразитом токсоплазма гонди, живущим в кишках у кошек. Этот паразит откладывает яйца в экскрементах питомца и может убить или ослепить младенца.

Рейчел привыкла объяснять подобные вещи Тэду, потому что умом он не блистал. В этом-то и была его главная изюминка. Верный уравновешенный Тэд – если с него не слезать и говорить, что делать, – был еще и трудолюбив. Рейчел вышла за него из тех же соображений, из которых нанимают работников с перспективой на будущее.

Она говорила медленно, делая паузы, чтобы отправить в рот спагетти. Приглушить запах кошачьих какашек можно было, лишь добавляя во все блюда кинзу. Наконец Рейчел умолкла. Тэд сидел напротив, и свет, проходя сквозь прозрачную стену, отбрасывал ему на лицо рисунок типа контурной карты. Шипела на столе минералка. Не важно, что Тэд готовил – на фоне черного фарфора все блюда казались неаппетитными. Моргнув, Тэд спросил:

– Что ты сказала?

Рейчел, сбавив темп, ответила:

– Надо переехать.

– Да нет, – медленно произнес Тэд, словно тянул время. – Что ты сказала до этого?

Рейчел не разозлилась; следовало, конечно, говорить помедленней. Столько всего и за раз вывалить на Тэда…

– Надо продать дом.

Прикрыв глаза, Тэд мотнул головой. Нахмурился и с нажимом повторил:

– До этого.

– Ты о Белинде Карлайл? – уточнила Рейчел.

– Еще раньше.

Рейчел боялась, что Тэд на самом деле не глупый. Что на самом деле он просто не слушает ее. Мысленно отмотав свою речь назад, она сказала:

– Ты про то, что я беременна?

– А ты беременна? – спросил Тэд и поднес ко рту черную салфетку: то ли спрятать губы, то ли просто их промокнуть.

* * *

В Орландо по-прежнему ночь понедельника. Рейчел так и ждет с трубкой в руке. Убрав с кровати покрывало, она вытягивается в постели и смотрит «Магазин на диване». Этот канал хорош полным отсутствием рекламы. На экране медленно вращаются бриллиантовые кольца, сверкая в лучах искусственного света, увеличенные в сотни раз. Ведущий так уютно и по-домашнему тянет слова, а потом вдруг оживляется и возбужденно торопит:

– Заказывайте скорее, народ! У нас этих рубиновых диадем всего пара тысяч осталась…

Солитёры изумрудной огранки продаются по цене банки кешью из мини-бара.

В трубке слышно, как лает соседский пес. Брехня вдруг становится тише; видно, Эйприл взяла наконец трубку. Затаив дыхание, Рейчел произносит:

– Милая? Лапушка? Как вы там с папочкой без мамы?

Она говорит и говорит. Начинает казаться самой себе идиоткой: сидит и бормочет в трубку, в пустом номере. Что на сей раз не так? Забыла чмокнуть доченьку на прощание?

Тишина – это месть, думает Рейчел. Вечером накануне отлета она глянула в зеркало и увидела, что зубы пожелтели. Все из-за кофе, галлонов кофе. После ужина Рейчел приготовила капы для отбеливания и дала Эйприл их потрогать. Объяснила, что сидят они плотно, и мамочка в них не сможет говорить, совсем. Как минимум час. Если Эйприл захочет спросить о чем-то, пусть обращается к папочке. И только она выдавила в капы дорогой гель и вставила их в рот, как Эйприл подергала ее за рукав халата, требуя сказку на ночь.

От Тэда проку не было. Эйприл легла спать вся в слезах, а зубы у Рейчел выглядели по-прежнему жутко.

Из-за стены доносятся красноречивые звуки: в соседнем номере полным ходом ебутся. Рейчел прикрывает микрофон трубки ладонью – не дай бог дочь услышит.

– Эйприл, милая моя? – зовет она, опасаясь, что связь оборвалась. – Ты меня слышишь?

Сдавшись, просит передать трубку папе.

– Не парься, – говорит Тэд. – Ну объявила она бойкот… – Голос его звучит приглушенно, он отвернулся в сторону. – Ты просто расстроилась, что мамы нет дома, да?