Сочини что-нибудь

Не стоит исключать возможности, что некое дикое животное (скажем, койот) могло раздобыть их в любом другом сообществе, не в нашем. Например, в Мокингберд-Фармс или Белль-Лейксайд-Виллас, где партнер роженицы, выбрасывающий остаточные ткани, наверное, не заслуживает общественного порицания.

Откровенно говоря, совет вполне мог ожидать подобной выходки от половины резидентов Герон-Коув, но что мы могли поделать? Развесить объявления типа: «Найдена частично разложившаяся плацента. Потаскана всеми любопытными животными в радиусе двух миль. Владельцев просьба откликнуться»? Какие бы действия ни предпринял совет, всем он угодить не сумел бы. Всегда найдется недовольный, считающий, будто следовало вернуть останки прежнему владельцу.

Совет не станет разводить дебаты относительно духовной либо же ритуальной ценности упомянутых тканей. Однако данный случай наглядно показал: в будущем к подобному следует подготовиться.

В результате инцидента пострадала не только мебель. Некоторые питомцы отведали останков. В итоге сиамская кошка четы Хейвуд Маршал-Саймон срыгнула ими на колени миссис Маршал-Саймон. Равно как и скотч-терьер по кличке Баттонс – на горячее кожаное сиденье новенького «Ягуара-XJR-LWB» мистера Клейтона Фармера.

Совет домовладельцев сочувствует пострадавшим. Кроме мисс Каллен, никто не без вины. Все – начиная с тех, кто так беззаботно способствовал обнаружению соседскими питомцами гнилой плоти, и заканчивая владельцами этих самых питомцев, вызывающе проигнорировавшими ограничения по выгулу – напрямую замешаны. Среди собственников пострадавшей мебели имеются те, кто настаивает на генетической экспертизе, дабы взыскать сумму ущерба с хозяина отторгнутой плоти. Впрочем, подобные меры трудно санкционировать и привести в исполнение.

Несложно представить картину: новоиспеченный отец выходит на задний двор и видит яму на месте погребения, выкопанную неким животным; будучи в курсе недавних громких событий, он явно не пожелает признать ответственность. В виду отсутствия сиюминутного решения, удовлетворяющего всех заинтересованных, совет на длительный период занял следующую позицию: подобные эпизоды сплачивают районы. В нашем обществе, когда дома продаются и перепродаются, а семьи переезжают с периодичностью в среднем раз в семь лет, эта сага послужит долгим и надежным воспоминанием о скоротечной соседской дружбе.

Факты со временем исказятся. Люди, не имевшие прямого отношения к делу, будут хвастать причастностью. Потерявшие, скажем, ковер, заявят, будто им пришлось оставить дом. События обрастут подробностями и станут нашей городской легендой. Питомцы умрут, но мы еще долго будем пересказывать эту историю, дабы она жила. Мы будем вспоминать ее и смеяться. Она пошлая, но мы опошлим ее сильнее. Раздуем масштабы до невероятных размеров. Создадим собственный невозможно кошмарный миф. Это утешение, доказательство того, какие испытания нам довелось пережить.

Мы не перестаем молиться за мисс Каллен, которая жалуется с тех пор на кошмары.

За неимением лучшего выбора, мы передали останки патологоанатомам из округа Шейсо, где после двух месяцев хранения их со всеми почестями кремируют.

Почему Трубкозуб не полетел на Луну [39]

Еще, наверное, в другой жизни, когда Петушок едва дотягивал до цыпленка, он играл с друзьями в шахматы. Ученики пятого класса, Петушок, Кролик и Трубкозуб, на перемене сидели по-турецки за шахматной доской в дальнем тихом уголке игровой площадки. Трубкозуб сходил ладьей, готовя очевидную западню, и Петушок съел его слона. Сказал:

– Шах.

Доску накрыла огромная тень. Тень размером с целый мир. Кто-то растоптал пешки, разметал коней и смял доску – подарок Петушку на десятый день рождения. Петушок принес ее в футляре на замочках и с ручкой. С таким портфелем, мечтал Петушок, он будет ходить на работу, когда станет юристом – по делам об интеллектуальной собственности (желательно, в сфере индустрии развлечений). Изготовленный из искусственной кожи, футляр имел даже золотой оттиск в виде инициалов Петушка. Это был подарок от папы с мамой. Трубкозуб в душе уже праздновал победу, но вот доску помяли и порвали. Маленького короля из черного пластика и белые пешки раскидали… Посреди побоища стоял Бородавочник.

С диким боевым кличем он прыгнул на Петушка, коленями встал ему на грудь.

Кролик и Трубкозуб отползли, радуясь, что в кои-то веки бьют не их. Узловатыми кулаками Бородавочник сбил очки с Петушка, коленями продавил тонкие ребра. Из носа и разбитых губ хлестала кровь. Петушок катался по земле, и в спину ему впивались фигурки: кони, башнеобразные ладьи… Он захныкал.