Сочинения Фрица Кохера и другие этюды

Воскресный рынок — это нечто светлое, живое, изобильное и веселое. По широким, обычно таким тихим, улицам тянутся два ряда длинных, прерываемых проходами, прилавков, увешанных и заваленных всем, что может понадобиться в ежедневном хозяйственном обиходе. Обычно солнечный свет валяется здесь без дела, как ленивый барин. Но нынче ему не лежится на месте. Он скачет, сверкает, сияет. Он, так сказать, старается вовсю, потому что все, что здесь движется и шевелится, каждый предмет, каждая шляпа, каждый передник, каждый горшок, каждый круг колбасы жаждет его ласки. Колбасы, принимающие солнечные ванны, выглядят просто великолепно. Мясо, подвешенное на крюках, хвастливо выставляет напоказ свой пурпурный цвет. Овощи щеголяют свежестью и смеются. Апельсины, сгрудившись в роскошных желтых пирамидах, балагурят и заигрывают с покупателями. Рыбы плавают в широких, наполненных водой, кадушках. Ты стоишь столбом, а потом делаешь шаг. Делаешь шаг. И не так уж важно, был ли твой пробный, продуманный, осторожный шаг действительно шагом. Эта радостная простая жизнь, она так незаметно притягивает, втягивает, она так мещански, так радушно тебе улыбается. Да еще небо сияет такой первоклассной лазурью. Высший балл! Даже не хочется размениваться на словечко «прелестно». Там, где поэзия ощущается, не нужны никакие поэтические изыски. «Апсины! Три штуки, один хрош!» Интересно, парень, сколько раз ты успел это повторить? А какой выбор роскошных толстых баб! Их грубые телеса так убедительно напоминают о земле, о деревенском житье-бытье, о самом Господе Боге, каковой наверняка не обладал запредельным изяществом фигуры. Бог — это вам не Роден, а совсем наоборот. Что за наслаждение — хоть немного, хоть на «хрош», ощутить нечто деревенское, сермяжное, посконное. Яйца, свежие яйца! Окорок свиной, деревенский! Колбаса ливерная, городская! Колбаса ливерная, деревенская! Честно признаюсь: люблю стоять, как последний бездельник, и глазеть на соблазнительную снедь. Снова оживает прошлое, а живое мне нравится больше, чем бессмертное. Здесь вот цветы, а там керамическая посуда, а рядом сыр, швейцарский, тильзитский, голландский, гарцер, и у каждого свой соответственный запах. Глянешь вдаль, там рябит в глазах от картинок с сельскими пейзажами, глянешь под ноги — там тебе и яблочная кожура, и скорлупа орехов, и мясные отходы, и обрывки бумаги, газеты целые и газеты, разорванные пополам, брючная пуговица, чулочная подвязка. Посмотри вверх — там небо, посмотри прямо перед собой — там заурядное человеческое лицо. Почему мы не говорим о заурядных днях и ночах, о заурядной природе. Может, потому, что заурядное — это самое прочное и самое лучшее, что есть на свете. А что касается нетленных гениальных творений или непредсказуемости Господа Бога, спасибо, я в курсе. Подвижное — всегда самое правильное и праведное.

А как они умеют нежно взглянуть, эти деревенские бабы, какую скорчить странную невинную рожицу, как игриво оглянуться и отвернуться. Рынок всегда вызывает у жителей городского квартала ностальгию по деревне, как бы для того, чтобы подорвать монотонное городское высокомерие. Как красиво смотрятся на свежем воздухе все выставленные на продажу предметы. Мальчишки покупают теплые сочные колбаски, просят обмазать их вдоль и поперек горчицей и таким образом поглощают по всем правилам искусства. Под этими высокими синими небесами вкусно поесть — самое милое дело. Пышные пучки цветной капусты выглядят восхитительно. Я сравнил бы их с тугими полушариями женской груди. Если мое сравнение кому-то обидно, значит, оно неудачно. Тут вокруг меня столько женщин. А рынок, видимо, скоро закрывается. Пора сворачивать торговлю: сгребать в ящики фрукты, заворачивать селедку и шпроты, разбирать палатки. Суета угомонилась, толпа рассеялась. Прощайте, краски, прощай, всякая всячина. Прощай, летний дождик звуков, ароматов, движений, шагов и огней. Между прочим, я разорился на полфунта грецких орехов и могу двигать домой, в свою квартиру, где орут мои детки-почемучки. Я и вообще-то существо всеядное, но когда разгрызаю орех, то просто счастлив.

Званый ужин