Сочинение Набокова

Но нет: на самом де / ле брезжится заря.^{16}

Герой последнего романа Набокова, начатого, но не конченного, по-русски названного переводчиком «Лаура и ее оригинал», пытается «разоблачиться» особенным, им открытым способом самовнушения, однако, сколько могу судить, главные открытия ожидали читателя в верхних, ненаписанных отделах этого многослойного романа, и во всяком случае ближе к выходу. «Дар» кончается словами «…и не кончается строка». Последний роман Набокова не кончен, хотя конец его, я думаю, был написан сразу, и до последней строки. Мне кажется, стихотворение «Возстановление» имеет некоторое отношение родства к этой стратегии.

Возстановленіе

Подумать только, что любой дуракъ случайно
Пространства-времени прорвать способенъ ткань
Паучью. О, окно во мрак! Нтъ, подумать,
Что разумъ всякаго стоитъ на грани счастья
Невыносимаго и безъ названья. Разв
Что умъ не будетъ потрясенъ своимъ открытьемъ,
Какъ если кто учился бы летать, и вдругъ
Открылъ бы со второй попытки (въ свтлой спальн,
Одинъ) что всъ лишь тнь твоя — и, взмывъ, паришь.

Дочь просыпается въ слезахъ: ей снится будто
Ея постель плыветъ въ туманность, въ глубин
Которой, можетъ быть, ея гнздятся страхи —
Но нтъ: на самомъ дл — брезжится заря.

Я знаю одного поэта: онъ уметъ
Снять кожуру съ ранета иль синапа такъ,
Чтобы не оторвать ножа ни разу, такъ чтобъ
Вдругъ чудомъ появился словно бы снжокъ
Вращающійся подъ его проворнымъ пальцемъ.

Вотъ такъ и я когда-нибудь разоблачусь,
И, вывернувшись наизнанку, весь раскроюсь,
И испытаю всё земное вещество,
Весь окоемъ, всю ширь, и всякую былинку
Скорбящую, и весь неизъяснимый міръ,
Чтобы дойти до жаркой, подлинной основы.

Такъ лкари картинъ старинныхъ расчищаютъ
Дверь где-то в глубине, иль на завс копоть,
И возстанавливаютъ перспективы синь.

Глава вторая Пламенная страсть

Бабушкина вещица

Пьяный иногда произносит слова, исполненные глубокого смысла, и однако, будучи пьян, не может сего постигать.

Увидев молодую девушку, он говорил: — Как она стройна!.. Настоящая тройка червонная. У него спрашивали: который час, — он отвечал: — без пяти минут семерка. — Всякий пузастый мужчина напоминал ему туза.^{17}