Собственность сводного брата

— Да? Зато я понимаю, слезь с меня!  — закричала она не своим голосом и, как только оказалась свободна, сбежала в комнату. На полу в душевой я увидел насколько капель крови, стекающих в канализацию.

Не может быть. Не может быть.

— Мира! — поднялся я.  — Мира! Я не хотел.

— Врешь! Ты хотел, ты всегда именно этого хотел от меня. Зачем плести про любовь, если ты сделал то же, что хотел сделать Элиас! Только я не смогла тебя остановить.

— Мира, все не так.

— Не подходи ко мне. Никогда ко мне больше не подходи! — остервенено одевалась она, натянула сапоги и посмотрела с такой огненной ненавистью, что будь я сеном, вспыхнул бы в миг.  — Ненавижу тебя.

Она выбежала из номера, а я не мог просто так ее отпустить. Я рванул вперед, но вспомнил, что без одежды. Натянул штаны и босиком побежал на первый этаж... Выскочил из отеля и услышал крик и визг тормозов.

— Нет! — закричал я, увидев, как подлетает Мира, как ее тело ломается.  — Мира! Мира! Мира! Мира!

Ее глаза не открывались, по губам стекала струйка крови, а я тряс ее, потому что это не могло произойти вот так. Не могло, не могло, не могло. Я все сидел и сидел над ее телом, чувствуя, как замерзаю, а скорая не едет.

— Где же вы, твари! Спасите мою девочку, спасите, я все сделаю, я никогда не буду искать правды, я никогда не буду трогать, я стану самым лучшим братом, только спасите мою девочку, — ревел я впервые в жизни, чувствуя, как утекает жизнь вместе с той, кто была дороже всего.

Глава 53

Сначала я не понял, куда все исчезло. А когда очнулся, понял, что в больнице. Медсестра проверяла мою капельницу, а когда увидела, что я открыл в глаза и смотрю на ее, тут же убежала. Слезы тут же потекли по щекам, когда я понял, что теперь один. Навсегда один.

— Очнулся, пап! Он очнулся! — этот голос мне снится, потому что я прекрасно помню, как она умирала у меня на глазах, как бледнело лицо, как последние силы уходили из оскверненного мною тела.

В палату, отдельную за видением, заходит отец. Я уже жду, что он выстрелит в меня, но тот наоборот выглядит обеспокоенным. А видение не исчезает. Оно берет меня за руку, словно я не делал ничего плохого, словно я ее не убивал.

— Ярослав, ты слышишь нас?  — отец хмурится, выглядывает и кричит врача. Мужичок в очках приходит, осматривает мне глаза.

— Ярослав. Как вы себя чувствуете?

Мне сложно описать одним словом, и я пожимаю плечами.

— Ясно. Кома нарушила моторные функции, но я уверен — явление временное.

— Какая кома, — не понял я, и Мира снова погладила мою руку. И я чувствовал ее. Она словно живая. Такая, какой я ее помню в доме, до того, как мы сбежали, до того, как я нашел тест, в котором говорится, что мы не брат и сестра. До того, что я с ней сделал. В ее глазах нет боли.  — Какая кома?

— В доме был пожар, — объясняет отец, а я пытаюсь понять, что здесь вообще происходит. Какой пожар?

— В марте. Мы были в больнице с Ниной, Мира в школе. Оливия ударила тебя по голове, и ты не помнишь, как дом начал полыхать. Я приехал вовремя, успел тебя вытащить, но наглотался дыма знатно.

— Пожар? Но как он мог случиться?

— Это все Оливия.

— Случайно.

— Да-да, случайно подожгла штору в комнате, где был Ярослав. Хорошо, что они уехали.

— Уехали? — чувствую себя дебилом.  — Элиас жив?

— Ну, конечно, — смеется она, крепко сжимая мою руку.  — Он встал на сторону сестры и разорвал наш договор, потому что вместо тренировок с ним, я проводила время с тобой. Ты все время звал меня, я не могла не прийти.