Собственность Саида

Собрала в кулак часть волос, одно движение – и большая их часть летит в раковину. Так лучше, больше не будет наматывать их на кулак. К черту. Не жалко. То же самое проделала с остальной частью волос, теперь их стало гораздо меньше – и даже легче, что ли.

Убрала ножницы, вновь провела по волосам руками, теперь они чуть выше плеч. Теперь я совсем другая. Я уже не та беззаботная Дарина Царева, которая думала, что ее жизнь будет всегда праздником.

Надо бы, конечно, подровнять, но пусть будет так, по большому счету мне все равно, как я выгляжу сейчас. В комнате надела белье, черную футболку, черные джинсы, теперь в моем гардеробе только мрачные тона.

Ночью было слишком много секса, Саид неутомим и голоден, он не торопился меня отпускать и кончать сам. Каждый раз, думая, что мой оргазм будет последним, я ошибалась. Потом он разделся полностью, в гостиной на пол полетела ваза с пионами, аромат и вид которых меня раздражал.

Стеклянная поверхность охлаждала кожу, а мужчина, обхватив мою грудь, облизывая сосок, засосал его до боли и отпустил. Он делал это с таким голодом, оставляя засосы, терзая и без того воспаленную плоть, при этом проникал пальцами, а я вновь выгибала спину, просила еще, готовая умереть на этом импровизированном алтаре.

Моя душа там и умирала, а еще остатки гордости.

Сменив несколько поз, Саид стал кончать сам, застыв, запрокинув голову, с гортанным стоном на выдохе, изливаясь потоками теплой спермы в меня.

Выйдя в гостиную, уже не удивилась идеальной чистоте, на кухне Саид вновь сидел ко мне спиной с голым торсом, пахло кофе и вишневым дымом. Обойдя стол, встала напротив него, мужчина затянулся, поднял глаза на меня и несколько секунд не выпускал дым.

–Ты понимаешь, что за это последует наказание?

–За что?

Мы оба знали, о чем он, но я включила «дуру», пусть скажет хоть что-то, кроме приказов встать на колени.

–Теперь меня не возьмут ни в один бордель Стамбула? Какая жалость.

Села за стол, сама налила себе кофе, если честно, есть хотелось больше, чем умереть в расцвете лет и сил. Намазала на булку масло, положила сверху три куска сыра, откусила, прикрывая глаза от удовольствия.

Саид молчал. Одному дьяволу известно, что у него на уме, да мне и неинтересно, пусть думает что хочет, плевать, надо будет – побреюсь наголо.

–Почему в черном?

–У меня траур по своей бывшей жизни.

–Бывшей жизни дочери губернатора, которая оказалась ненужной?

Медленно прожевала, глядя в одну точку, потом повернулась, Саид сделал глоток кофе, вновь изучая меня.

–По тому, как один говнюк возомнил себя всевышним. А еще решил, что ему все позволено, и вырвал ни в чем, заметь, ни в чем не виноватую девушку из привычной жизни. Из ее привычной жизни, какой бы она ни была. Как ты считаешь, это нормально?

Если сейчас мне откусят голову, это будет вполне нормально. А после того как я назвала Сида говнюком, мне должны дать в руки лопату и отвести копать себе могилу. Но таких ситуаций было достаточно, а я все еще жива.

–Что ты помнишь из своего детства?

Вопрос был не по теме, он удивил.

–Дарина, напрягись, что ты помнишь из своего детства?

–Зачем это?

–Думай.

Саид ничего не объяснял, вновь закурил, я не понимала, зачем ему это, что это ему даст.

–Ничего необычного, мама, папа, они часто говорили, что у них долго не было детей, им меня послал сам ангел.

–А сам дьявол забрал?

Напряглась, Саид смотрел внимательно, отодвинул пустую чашку, провел ладонью по бороде, сверкая бриллиантом на мизинце.

–Если ты хочешь что-то мне сказать, то говори.

Сердце забилось чаще, адреналин в крови подскочил, стало страшно, как перед прыжком с тарзанки.

–Знаешь, почему они так легко отказались от тебя? Уже догадалась? Девочка Дарина не глупая.

Кажется, целую вечность не могла выговорить эти слова, губы шевелились, но я не издавала ни звука. Догадывалась ли я? Нет, нет, еще раз нет.

–Я не родная? Я им чужая?

Но даже если это и так, разве можно так поступать? Я не задала этот вопрос, просто подумала, чувствуя, как по щекам текут слезы, обжигая кожу. Саид резко поднялся, потянул меня на себя, чашка выпала из рук, кофе пролился на стол.

–Всем всегда приходится чем-то жертвовать, но всегда выбирают то, что не жалко. Когда речь идет о больших деньгах, о собственной жизни, мы делаем выбор.

Мужчина держал мое лицо пальцами, выговаривая четко каждое слово в лицо, а я его не видела от слез, мне сейчас было так больно, как никогда за всю жизнь.

От меня отреклись все. Оказывается, я была просто так, расходным материалом, и все неправда, все ложь.

–Меня, как и тебя, обманули. Я считал, что накажу, забрав самое дорогое, а не вышло.

–Тогда убей меня, просто убей, чего тебе это стоит? – Тихий шепот, мне уже все равно, что будет дальше.

–За эту выходку с волосами с тобой так и стоит поступить, это было моим первым желанием.

Тишина, мой сдавленный всхлип, а потом на меня обрушивается цунами из эмоций.

Он меня целует.

Нагло, требовательно, настойчиво.

Чувствую соль своих слез на губах и языке мужчины.