Собственность мажора

Отличная демонстрация того, что после сорока есть жизнь.

Я-то в принципе и не сомневался.

Обернувшись, смотрю на своего Олененка. Стреляет в меня глазами, выглядывая из-за угла.

“Ну пожалуйста”, – просит одними губами, и я сдаюсь.

Когда-то Лера сказала мне, что вытерпеть меня сможет только идиотка. Моя жизнь доказывает обратное. Каким бы упырем я не был, моя девушка каждую ночь заворачивается в меня, как в спальный мешок, и даже если я свалюсь с кровати, она найдет меня и там.

Мы забыли ту ситуацию так, как могли.

Я обещал, что такого больше не повторится, и свое слово я собираюсь сдержать. Единственное, о чем я Алене не рассказывал, так это о своем разговоре с Лерой. Алена страницу перевернула, а я, наверное, дебил, потому что не смог. Лера явилась по первому моему звонку. Вернее, спустилась из своей квартиры на улицу. Вытрясти из нее что-то большее, чем оскорбления и витиеватое вранье я так и не смог. Единственное, что она усвоила в том разговоре четко – это то, что на пороге моего дома ее больше никогда не должно быть, потому что сам туда я ее вряд ли когда-нибудь позову. В тот день она пришла ко мне сама, непонятно на что рассчитывая, но ситуация, в которой она меня застала сыграла ей на руку. В ходе этого разговора я наконец понял, в чем была наша проблема. В том, что моя фамилия всегда интересовала ее больше меня самого. И ее саму и ее родителей больше всего интересовала моя фамилия и то, что она может Лере дать. То, что ее отношения со мной они все считали великой жертвой, задело сильнее, чем я бы мог предполагать.

Почему я не замечал этого раньше?

Наверное, потому что никто и никогда не цеплялся за меня ночью в постели так, будто я единственная и необходимая составляющая жизни.

Встав с дивана, подхожу к Алене и тихо говорю:

– Заеду за тобой в семь.

Прижавшись к стене спиной, так же тихо говорит:

– Удачи.

– Ага, – подцепив пальцами ее подбородок, склоняю голову и чмокаю мягкие губы, бормоча. – Не скучай…

– Не дождешься…

Улыбаюсь, всасывая в себя пухлую нижнюю губу.

Рука Алены хватается за мою талию, сгребая пальцами футболку.

Обнимаю ладонью ее лицо и тяну на себя.

Обнимает меня за шею, вставая на носочки.

Сгребаю ладонями упругие ягодицы, соединяя наши бедра, на что Алена реагирует тихим стоном, который прокатывается по моим венам, как ураган.

– Тихо ты… – шепчу в ее губ, чувствуя, как дрожит ее тело. – Притормози…

– Это не нормально, Барков… – бормочет, утыкаясь лицом в мою шею.

– Ага… – говорю хрипловато. – Зато приятно.

Через десять минут мы с отцом в машине, а через полчаса пакуемся в хоккейную защиту. И, несмотря на то что я ждал этого дня, как собака кости, самое главное событие этих трех месяцев ожидает меня позже, когда жду Алену, припарковавшись напротив двери “нашего” подъезда.

Зная, как важно для нас это время, она выходит ровно через минуту после моего дозвона. Одетая в пальто и туфли на каблуках, потому что весна в этом году началась точно по календарю и потому что сегодня вечером мы приглашены на день рождения ее двоюродной сестры.

Несмотря на дискомфорт, отказать я не могу.

Собственно, это уже не первое мероприятие подобного плана, и моя роль на них сводится к присутствию в качестве предмета интерьера. На таких мероприятиях Аленушка, как правило, трещит за нас обоих, а я просто ем оливье.

Двигаясь по длинному, как кишка проспекту, меняем район нахождения, и сворачиваем в спальник, где все забито новостроем.

– Это здесь, кажется… – ныряет Алена в свой телефон.

– Время сколько? – спрашиваю, осматриваясь.

– Вон! – взвивается она вместо этого. – Вон она!

Прижавшись к рулю, вижу капот внедорожника форда с волчьей мордой по центру, запаркованный в ряду других машин.

– Готова? – спрашиваю, глуша мотор.

– Ник… – кладет руку на мое плечо. – Только давай без… рукоприкладства.

– Ага, – толкаю свою дверь. – Как скажешь…

– Барков… – шипит мне вслед, тоже выбираясь из машины.

На улице светло, и это полнейшее палево, но мы сделаем все красиво, потому что отрабатывали ситуацию, и я чуть живот не надорвал, пока Алена отрабатывала на мне свои кислые приемы самообороны.

– Че там? – спрашиваю, откручивая ниппель с переднего колеса Форда.

– Давай быстрее… – гарцуя на своих каблуках, нервничает она.

Любуюсь на тонкие лодыжки, обтянутые черным капроном.

Заводяще…

Убедившись, что колесо исправно сдувает, обхожу машину и, усевшись на корточки, откручиваю ниппеле с заднего колеса.

Легкий свист шины смешивается с дальними детскими голосами.

Офигительно.

Я никогда в жизни не творил подобной дичи, но сегодня особенный день.

Поднявшись, хватаю Алену под локоть, таща назад к машине.

Кажется, в ней адреналина больше, чем у олимпийского бегуна на старте, потому что, когда возвращаемся в салон, она вся вибрирует.

Упав в кресло, хватает мою ладонь и зажимает между своими, впившись глазами в подъездную дверь.

Откинув голову на кресло, тоже смотрю.

Эмоций во мне гораздо меньше.

Может потому что вся эта тема уже не так важна?

Забываю об этом, когда из подъезда выходит Артем Колесов, мать его, Трактор.