Собственность и государство

Если противодействие государственным целям исходит из верхней палаты, то король имеет в руках самое действительное средство сломить сопротивление. Он может назначить такое количество новых членов, которое изменит большинство. Правительство, вооруженное таким правом, всегда имеет возможность, даже и не прибегая к нему, склонить верхнюю палату на необходимые уступки. А большего не требуется, ибо верхняя палата имеет скорее значение сдержки, нежели органа, облеченного инициативою.

Совершенно иное положение нижней палаты. И тут король имеет в руках средство побороть ее противодействие: он может распустить палату и произвести новые выборы. А так как это право ничем не ограничено, то всякая новая палата, в которой правительство встречает сопротивление, может подвергнуться той же участи. Ясно однако, что управление не может идти, если избиратели постоянно будут посылать в палату враждебное правительству большинство. Как же быть в таком случае? Вековая практика политической жизни привела англичан к единственному средству разрешить эту задачу: оно состоит в призвании к управлению вождей большинства. Кто требует известного направления политики, тот должен нести за нее ответственность. Оставить же министерство перед враждебным ему большинством, в котором оно встречает не опору, а противодействие, - это такой порядок вещей, с которым можно временно помириться как с печальною необходимостью, но который, продолжаясь, неизбежно вносит разлад не только в управление, но и в целый государственный строй. С другой стороны, составить министерство из так называемых деловых людей, чуждых всякой партии, значит обречь управление на бессилие. Если правительство, как и требуется конституционным порядком, должно опираться на общество, то единственное средство установить прочное согласие состоит в возложении власти и ответственности на вождей большинства. Это и есть то, что называется парламентским правлением, которое существует везде, где политическая свобода пустила глубокие и прочные корни.

Но если таков результат, к которому одинаково пришли и теория и практика, то обе убеждают нас, что этот порядок не везде приложим. Парламентское правление возможно лишь там, где образовались крепкие и проникнутые государственным духом партии, способные стать во главе управления. Если бы правительство должно было падать в руки каждого случайно составляющегося большинства, то оно сделалось бы игралищем страстей и предметом личных интриг и соискательств, а это быстро привело бы государство к полному расстройству. В организации обладающих государственным смыслом партий проявляется главным образом политическая способность общества. Где они слишком шатки и слабы или где они основаны не на твердых политических началах, а на личных отношениях, там общество до парламентского правления не доросло. Владычество парламентского большинства составляет венец политической жизни свободного народа, а никак не шаблон, одинаково прилагающийся всюду.

Из этого не следует, что там, где нет прочно установившихся партий, вовсе не может быть парламентской жизни. Только при парламентском устройстве партии могут приобрести надлежащую организацию и дисциплину, ибо здесь только является настоящая политическая деятельность и ответственность. Парламент нужен еще более для политического воспитания народа, нежели для государственного управления. Но там, где общественное сознание стоит еще на низкой ступени, где различные политические направления не установились, там и права парламента не могут быть широки. При таких условиях правительственная власть, зависящая от короля, неизбежно будет иметь преобладающее значение.