Собственность Альфы

— Да, я видел то, что ты подписала, — медленно кивнул Георг. — А Азар тебе ничего не передавал, пока вы были в машине?

— Что, например?

— Не знаю, ты мне скажи. Что угодно, — он говорил какими-то загадками.

— Нет, он мне ничего не передавал! — этот допрос начинал выводить из себя. Я же уже сказала ему, что кроме уже сказанного полиции добавить мне нечего.

— А не в машине? После приема? — пытливо продолжал он допрос.

— Я не понимаю, о чем вы, — как вообще можно думать о том, что было на приеме, после всего произошедшего? Это же словно прошлая жизнь.

— Ладно. Если вдруг вспомнишь что-нибудь, то звони мне, — он вытащил из кармана визитку и положил на журнальный столик. — Ну и вообще, вдруг будет нужна помощь. Какого угодно плана.

Он поднялся, педантично поправил манжеты на рубашке, а затем взглянул чуть исподлобья:

— Это правда, что ты беременна?

Вопрос был неожиданным и застал врасплох. Растерявшись в первую секунду, инстинктивно приложила руку к животу, словно желая самой проверить и понять. Но, кажется, этот жест вышел весьма убедительным, потому что после короткого «да» Ибусов больше ничего не спросил. Лишь кивнул своим мыслям:

— Это хорошо. Но все равно, если что…

Он не договорил и направился к выходу из комнаты. Остановился уже у самых дверей:

— Если я что-то говорю на публику, не обращай внимания.

Он постоял еще с минуту, должно быть, ожидая моей реакции или вопросов. Но их не было. Разве важны все их споры с Азаром на публике сейчас?

Не дождавшись в итоге ничего, Георг вздохнул и скользнул в темноту коридора. Скрипнула дверь.

Мой взгляд тут же метнулся на диван. Там лежал забытый пиджак мужчины. Схватила его и бросилась догонять.

Кажется, между его уходом и тем, как я стояла в дверях, не прошло и пятнадцати секунд, но на улице уже никого не было. Не слышно ни шагов, ни рева мотора. Только пустынная улица одинаковых, уходящих вереницей вдаль домов.

«Ну и куда он делся?» — я поежилась и захлопнула дверь, сразу закрывшись на все возможные замки.

Вот только гнетущее ощущение беспокойства никуда не уходило. Так что на всякий случай проверила еще и все окна на первом этаже. Все были закрыты изнутри.

У одного из окон, выходящего как раз на дорожку у входа, я засиделась особенно долго. Уселась на подоконник и смотрела вникуда.

Быть может, Азар придет?

Так я и уснула, прислонившись к холодному стеклу и накрывшись пиджаком его кузена.

* * *

Я несколько раз чуть не свалилась ночью с подоконника и в конце концов все же нашла в себе силы добрести до второго этажа, чтобы, не раздеваясь, упасть на кровать.

Сон был тяжелым, муторным. Как в тот раз, когда мы отмечали посвящение в студенты с группой в университете. Я то и дело просыпалась, казалось, что меня мутит, а комната вокруг ходит ходуном.

Окончательно проснулась утром от того, что кто-то сел на кровать. На миг перед глазами всплыло лицо Азара, я резко села. Вот только рядом оказалась сутулая спина Амалии.

Я ее не видела меньше дня — а чувство, что прошло лет десять с нашей последней встречи. Так постарело ее лицо из-за серой печати скорби.

— Девочка моя… — увидев, что я проснулась, она распахнула руки, заключая меня в объятиях. — Как же мы теперь с тобой? Осиротели.

Она плакала и причитала, поглаживая меня по голове, приглашая разделить ее боль вместе с ней.

Мои глаза же оставались сухими, несмотря на тяжесть на душе. То ли слез просто не осталось, то ли я все еще оставалась в мире кошмаров, мучивших меня ночью, и не до конца осознала изменившуюся реальность, свалившуюся на меня сейчас.

— Хочешь приготовлю тебе завтрак? — тяжело вздохнув, она отстранилась. — Скажи, что ты больше всего любишь? Хочешь шакшуку?

Я понятия не имела, что такое эта шакшука, но кивнула.

Она попыталась улыбнуться, несмотря на слезы, стоявшие в глазах, промокнула глаза подолом платья.

— Полежи еще, тебе отдыхать надо больше, — пробормотала она.

Я отчаянно замотала головой — какое там отдыхать. Мне не уснуть вовсе. Но все же прилегла на кровать, просто чтобы успокоить Амалию.

Кажется, я закрыла глаза всего на минуту. Хотела дождаться, когда домработница уйдет из комнаты. Но когда вновь их открыла, то солнце уже ярко светило в окно, а часы на стене показывали далеко за полдень.

«Вот так моргнула… и не выморгнула», — рассеяно подумала я, поднимаясь с кровати.

Умывшись, переодевшись, спустилась вниз, где царили ароматные запахи свежеприготовленной выпечки. Судя по звукам — был включен телевизор или радио.

— Ох, деточка, садись, садись… — засуетилась вокруг меня женщина, едва заметив.

Это так разительно отличалось от ее холодного «невеста должна соответствовать», что казалось нереальным.

За то время, пока я спала, она успела наготовить две стопки блинов, три салата, еще пара кастрюль кипели на плите с чем-то ароматным.

— Вот. Как и обещала — шакшука, — она поставила передо мной небольшую сковородку с какой-то запеканкой.

— А остальное?.. Кто-то придет? — вскинула я брови.

— Нет… я просто… впрок, — нервно улыбнулась Амалия и снова убежала к плите.