Собственник

– А с вами оказывается, приятно иметь дело, – рассмеялся Гольданцев. – И это очень хорошо, потому что, когда я скажу главное, все уже сказанное, придется вспомнить снова. А за мой вопрос, конечно же, простите. И на идиота вы не похожи. Я всего лишь отдаю себе отчет в том, что эти новые сведения трудно воспринимать вот так, с ходу. Наше сознание слишком забито никчемной информацией. Воспринимать мир в чистом виде оно уже не может. Вот говорят, дети и животные чувствуют плохих и хороших людей. А они всего лишь видят по-иному. Животные в силу того, что их восприятие все-таки отличается от нашего, а дети потому что ещё чисты и невинны. И не в том смысле, что не успели нагрешить, а просто не обросли пока тем никчемным и ненужным, что наросло на нас…

– Что же, все-таки, увидел в цветке ваш отец?! – нетерпеливо воскликнул я.

Мне совсем не хотелось, чтобы Гольданцев снова увяз в рассуждениях именно тогда, когда заговорил, наконец, о самом интересном.

– Да цветок и увидел! – радостно сообщил Гольданцев. – Но увидел так, как не видел до этого никогда! Это невозможно объяснить словами, потому что нет в нашем лексиконе ни слов таких, ни понятий. Я сам проделывал потом этот опыт, и, с полным знанием дела, говорю – в обычном человеческом сознании такое не укладывается.

Как описать ясно возникающее, реальное, полноценное понимание текущего по листьям жизненного сока, слабого свечения ауры цветка, или совершенной необходимости каждой прожилки, каждой веточки, листика и крошечного сучка?! Вы даже начинаете видеть, что растение слегка болеет от нехватки солнечного света и воды, и замечаете, какие его участки страдают наиболее сильно. Вы чувствуете «беременность» набухающего отростка и можете уверенно сказать, что скоро из него прорастут три новорожденных листочка… Зрелище, скажу я вам, невероятное! Отец долго не мог придти в себя, и я его очень хорошо понимаю. Сам долго привыкал к новому видению. Точнее, к его отсутствию, потому что, получив первые образцы «третьего глаза», я первое время брызгал им на все, что попадалось под руку и привык смотреть в глубь вещёй. Но другие эликсиры ждали своей очереди, и пришлось отказаться от баловства, ради науки… Между прочим, с этим «глазом» я мог бы стать величайшим экстрасенсом. Человеческий организм, как на ладони, причем, не только с болячками, но и с настроением в данный момент, и даже с типом характера, темпераментом, и другими вещами, о которых вы и сами, может быть, не догадывались.

Другой эликсир – «скрытый слух», или телепатия, в чистом виде. Его-то, как раз и нужно было закапывать в уши, но соединения гомоймеров там самые нестабильные – быстро распадаются. Главный составляющий элемент там – вода. Не зря её издревле считали проводником в иной мир. Но испарения все портят. Хватает дня на три, а потом звуки резко начинают затихать. К тому же, без подготовки, в новых, почти потусторонних, шумах трудно разобраться.

Был ещё очень смешной эликсир, который максимально снижал гравитацию. Человек, конечно, не летал, как птица, но походка делалась, в буквальном смысле слова, летящей…

Отец воспроизвел все, что у Галена было записано готовыми формулами. Что-то его потрясло, что-то не очень. К примеру, эликсир, позволяющий притягивать вещи доставил только хлопоты. Хорошо, что он испарялся ещё быстрее, чем «скрытый слух». Зато некоторые другие соединения, вроде знакомого вам «эликсира совести», поражали устойчивостью своих соединений. Способ их нейтрализации и составление новых эликсиров стали основной заботой моего отца, после того, как механизм составления формул стал ему совершенно понятен. Вам я об этом рассказывать не стану. С одной стороны профессиональная тайна, а, с другой, зачем вам это? Расчеты, замеры, точное соблюдение пропорций… Главное вы знаете – задействуются четыре природные стихии и четыре жизненные стихии вашего организма.

Пять лет относительных удач и явных провалов, пять лет полной отрешенности от жизни, и, наконец, удалось вывести формулу абсолютной Гармонии. Идеально выверенную, стойкую, совершенную, дающую небывалые возможности, даже, я бы сказал, могущество, но… смертельно опасную! Эликсир, составленный по этой формуле, не только выравнивал сферу человека до абсолюта, но и укреплял её настолько, что она становилась более похожей на броню. Однако, в той броне вы делались также абсолютно безразличным ко всему… Василий Львович никогда вам не рассказывал, как умер мой отец?

– Нет.

– Я так и думал. Будь иначе, он не смог бы утаить от вас и все остальное, и тогда бы не я вас искал, а вы меня… Отец умер, сидя в кресле и безучастно глядя в окно. Он просидел так шестьдесят шесть дней, без еды, без питья, без естественных оправлений и каких-либо желаний. Он умер совершенно здоровым, располагающим такими возможностями, какими располагает, разве что, Бог, и совершенно равнодушным. Умер после того, как однажды удобно сел в кресло и решил, что больше незачем вставать. И с тех пор в этой квартире, как вы можете видеть, нет ничего, на чем можно было бы удобно сидеть или лежать.