Меж болотных стволов красовался восток огнеликий…Вот наступит октябрь — и покажутся вдруг журавли!И разбудят меня, позовут журавлиные кликиНад моим чердаком, над болотом, забытым вдали…Широко по Руси предназначенный срок увяданьяВозвещают они, как сказание древних страниц.Все, что есть на душе, до конца выражает рыданьеИ высокий полет этих гордых прославленных птиц.Широко на Руси машут птицам согласные руки.И забытость болот, и утраты знобящих полей —Это выразят все, как сказанье, небесные звуки,Далеко разгласит улетающий плач журавлей…Вот летят, вот летят… Отворите скорее ворота!Выходите скорей, чтоб взглянуть на любимцев своих!Вот замолкли — и вновь сиротеет душа и природаОттого, что — молчи! — так никто уж не выразит их…
[1965]
* Седьмые сутки дождь не умолкает *
Седьмые сутки дождь не умолкает.И некому его остановить.Все чаще мысль угрюмая мелькает,Что всю деревню может затопить.Плывут стога. Крутясь, несутся доски.И погрузились медленно на дноНа берегу забытые повозки,И потонуло черное гумно.И реками становятся дороги,Озера превращаются в моря,И ломится вода через пороги,Семейные срывая якоря…Неделю льет. Вторую льет… КартинаТакая — мы не видели грустней!Безжизненная водная равнина,И небо беспросветное над ней.На кладбище затоплены могилы,Видны еще оградные столбы,Ворочаются, словно крокодилы,Меж зарослей затопленных гробы,Ломаются, всплывая, и в потемкиПод резким неслабеющим дождемУносятся ужасные обломкиИ долго вспоминаются потом…Холмы и рощи стали островами.И счастье, что деревни на холмах.И мужики, качая головами,Перекликались редкими словами,Когда на лодках двигались впотьмах,И на детей покрикивали строго,Спасали скот, спасали каждый домИ глухо говорили: — Слава богу!Слабеет дождь… вот-вот… еще немного…И все пойдет обычным чередом.