Сколько сору прибило к березамРазыгравшейся полой водой!Трактора, волокуши с навозом,Жеребята с проезжим обозом,Гуси, лошади, шар золотой,Яркий шар восходящего солнца,Куры, свиньи, коровы, грачи,Горький пьяница с новым червонцемУ прилавка и куст под оконцем —Все купается, тонет, смеется,Пробираясь в воде и в грязи!Вдоль по берегу бешеной БииГонят стадо быков верховые—И, нагнувши могучие выи,Грозный рев поднимают быки.Говорю вам: — Услышат глухие! —А какие в окрестностях Бии —Поглядеть — небеса голубые!Говорю вам — Прозреют слепые,И дороги их будут легки…Говорю я и девушке милой:— Не гляди на меня так уныло!Мрак, метелица — все это былоИ прошло, — улыбнись же скорей!Улыбнись! — повторяю я милой, —Чтобы нас половодьем не смыло,Чтоб не зря с неизбывною силойСолнце било фонтаном лучей!
[1966]
СТАРАЯ ДОРОГА
Всё облака над ней, всё облака…В пыли веков мгновенны и незримы,Идут по ней, как прежде, пилигримы,И машет им прощальная рука…Навстречу им — июльские денькиИдут в нетленной синенькой рубашке,По сторонам — качаются ромашки,И зной звенит во все свои звонки,И в тень зовут росистые леса…Как царь любил богатые чертоги,Так полюбил я древние дорогиИ голубые вечности глаза!То полусгнивший встретится овин,То хуторок с позеленевшей крышей,Где дремлет пыль и обитают мышиДа нелюдимый филин — властелин.То по холмам, как три богатыря,Еще порой проскачут верховые,И снова — глушь, забывчивость, заря,Все пыль, все пыль, да знаки верстовые…Здесь каждый славен— мертвый и живой!И оттого, в любви своей не каясь,Душа, как лист, звенит, перекликаясьСо всей звенящей солнечной листвой,Перекликаясь с теми, кто прошел,Перекликаясь с теми, кто проходит…Здесь русский дух в веках произошел,И ничего на ней не происходит.Но этот дух пойдет через века!И пусть травой покроется дорога,И пусть над ней, печальные немного,Плывут, плывут, как прежде, облака…
1966
ВЕЧЕРНЕЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
Мне лошадь встретилась в кустах.И вздрогнул я. А было поздно.В любой воде таился страх,В любом сарае сенокосном…Зачем она в такой глушиЯвилась мне в такую пору?Мы были две живых души,Но неспособных к разговору.Мы были разных два лица,Хотя имели по два глаза.Мы жутко так, не до конца,Переглянулись по два раза.И я спешил — признаюсь вам—С одною мыслью к домочадцам:Что лучше разным существамВ местах тревожных — не встречаться!