Дышала ночь магнолией в цвету,Звезду поймал ты в руки на летуИ протянул, смеясь,А я вдруг обожгласьОб эту неземную красоту.Нас аромат магнолий опьянял,Ты со звездою сравнивал меня,И, ночью изумлен,Звучал аккордеон,Даря нам танго, полное огня.Безумный аккордеонКак будто тоже был влюблен,И танго страсти игралНам до утра.Сводил с ума внезапный звездопад,Я что-то говорила невпопад,Меня ты целовал,И что-то колдовалТвой жаркий и опасный карий взгляд.Казалось мне, что это все всерьез,Куда же вдруг исчез весь твой гипноз?Аккордеон все пел,Как будто бы хотелПродлить мгновенья сладких, нежных грез.Виноват во всем, наверно, тот аккордеон,ВиноватМузыкант,А ты — лишь сон, мой сладкий сон.
Полет
Никогда я не была симпатичной,Стройной тоже никогда не была,Оттого-то и в моей жизни личнойНевеселые творились дела.За подругами бежала удача,А меня как встретит, сразу же прочь,Это щас я, вспоминая, не плачу,А тогда ревела каждую ночь.Перед зеркалом щипала я брови,Удлиняла стрелкой линию глаз.Мое сердце распирали любови,Безответные притом каждый раз.А подруги, собираясь на танцы,Так решали мой вопрос непростой:— Зря ты плачешь! Все ребята — засранцы!А характер у тебя золотой!Про характер-то понятно, конечно,Только толку что-то нет от него.Так проплакала я возраст свой нежный,Ну а дальше было много всего.Все рассказывать — и года не хватит,Да зачем напрасно душу терзать?Только вспомнила я все это кстати,Чтобы вот вам что сейчас рассказать.Как-то раз один мужчина приличныйВ самолете со мной рядом сидел,И назвал меня такой симпатичной,И загадочно вдруг так поглядел!От смущенья я закашлялась даже,Хорошо, была в стакане вода.И ответила с улыбкой, что раньшеСимпатичной не была никогда.И в ответ он улыбнулся мне тоже,И сказал, прикрыв газетой кольцо:— Вы — смешная, но с годами, похоже,У вас вышла вся душа на лицо.Тут я вспомнила о муже, о маме,И решила, начиная дремать,Что засранцы начинают с годамиВ этой жизни кое-что понимать!