Читаем Собрание сочинений в одном томе полностью

Все пили-гуляли, поднимали тосты. За Редькину Клавдию, Жоржикину удачу и за Витю-дурачка, чтоб почаще было Первое мая и Витя из своего санатория приезжал. Даже за Нонку-карлика тост говорили, чтоб, когда большая будет, замуж ее взяли, несмотря на росток.

Затем были танцы. Танцевали — кто как мог. «Здравствуй, моя Мурка» — кружились в вальсе Борька-Кабан с тетей Грушей, «здравствуй, дорогая» — бил чечетку старик Черникин, зашедший вообще случайно из соседнего двора, «здравствуй, моя Мурка, и прощай» — Жоржик с Клавдией уже валились с ног, их фокстрот имел успех.

Часам к двум ночи разошлись по домам, завтра — понедельник, на работу рано вставать.

Наступил понедельник, дядя Жоржик с Клавдией, нарядные и торжественные, пошли к открытию сберкассы — «Волгу» решили взять деньгами.

Неработающая часть двора — я, Нонка-карлик и первоклашка Кабан-младший — пошла вместе с ними.

Слегка отдавая запахом вчерашнего веселья, дядя Жора задышал в окошко кассы: «Марь Васильна, — она как раз в сберкассе кассиром работала, — выдайте, будьте любезны, выигрыш».

Марь Васильна очки протерла, стала билетик на свет для строгости смотреть, а потом начала пальцем по строчкам таблицы водить. Водила она, водила, и вдруг ее лицо начало меняться, и Жоржик с Клавдией уже волноваться начали.

Наконец Марь Васильна с изменившимся лицом протянула билетик обратно и незнакомым голосом сказала:

— Здесь такого номера нет.

Дядя Жора вместе с Клавдией, застряв в окошке головами, хором потребовали таблицу предъявить. Водят, водят пальцем — нет такого номера!

— Что ж такое? Я сам видел, видел, — чуть не плача, закричал дядя Жора. — У меня газета сохранилась! А у вас опечатка! — И он достал из кармана помятую газету с таблицей и протянул Марь Васильне. — Вот!

Повторив движение пальца, Марь Васильна удивленно закричала:

— Есть!

Но в тот же миг ее осенило, и она увидела, что протянутая Жоржиком газета двухмесячной давности. И с этой двухмесячной давности таблицей совпал номер билета дяди Жоры.

Редькина Клавдия и Кунашвили Жоржик сидели на лавочке под окном с вьюнками и плакали. Клавдия — горюче, Жоржик — по-мужски.

Вечером все узнали о случившемся и, посовещавшись, простили им все долги.

Там-та-та-та.

<p>История девятая</p><p>Наводнение в Каракумах</p>

Мне кажется, что даже те, кто меня не знают, знают про меня все. Это из-за журналистов — ходят и ходят. А мне отказывать неудобно — я всегда ставлю себя на их место.

Ну и вот тогда пришла ко мне очередная акула пера. Все как всегда — чайку? Кофейку?

Достает микрофон, сидит напротив. Но вместо обычного — когда, как, почему? — вдруг спрашивает: — А можно, рассказывать буду я? Конечно, можно. Меняемся местами, и вопросы задаю я. Да, впрочем, их задавать не приходится — Алиса, эта самая акула, все рассказывает сама. А я слушаю.

— Может быть, вы, Лариса, потом обо мне стихи напишете. Про всю эту историю.

Я, еще когда в школе училась, про артистов читать любила. Ну и влюбилась в Геннадия — он тогда еще только начинал и подавал большие надежды. Я о нем тогда в журнале прочла и фото в первый раз увидела. Ну и пропала. Стала все статьи вырезать, фотографии тоже, в альбом наклеивать. Одним словом, создала личный фан-клуб. Гена быстро в гору пошел, в фильмах снимался, какие-то призы на кинофестивалях получал. А я придумывала себе биографию, вернее, не себе одной, а как бы вместе с Геннадием. В моих грезах мы за руку гуляли по дождливой Москве, лежали на пляже в Акапулько, скакали на лошадях в диких прериях, вечерами на кухне под розовым абажуром пили чай. Много всего.

Я с ним и разговаривала, и за удачи хвалила, иногда критиковала — любя, конечно.

Это тянулось много лет, уже и школа, и институт позади. И первые мои любовные опыты, и летучие романы. И даже неудачное замужество. Но все это на фоне любви, верной и преданной, — к моему кумиру, к тому времени уже заслуженному артисту.

Не могу сказать, что прорыдала всю ночь до утра, увидев его фото с молодой красавицей, ставшей его женой.

Сказать честно, я никогда ни на что не надеялась, знала, что дорожка моей нехитрой жизни никогда не пересечется с его светлым путем. Это было так же невозможно, как наводнение в Каракумах или пожар в Антарктиде.

Но иногда вечерами в редакции, где я работала, мы сидели с девчонками, и я им рассказывала фантастическую историю своего знакомства и любви с Геннадием — они знали, что я придумываю, но все равно верили. Может, я так рассказывала?.. И, представляете, Лариса, однажды мне приснился сон — я в Крыму, иду вечером по набережной, а навстречу — он. Подходит и говорит: — Мы не могли с тобой не встретиться.

И вдруг в редакции мне дают очередное задание — написать о кинофестивале, который проходит как раз в том городе, который мне приснился.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики