1. После фразы: «Пристойно бы здесь начертать душу... спокойствия его» в рукописи следовало продолжение: «Как и течение двадцати лет боролся он непрестанно то с невежеством, то с надменностию людей невоспитанных, захвативших всю ту силу и доверенность, которым следуют одним истинным достоинствам; как отвращал он устремление и ухищрение сильных, руководствуемых пристрастными своими видами на разрушение основанной им внешней системы, приобретшей отечеству истинную славу; с каким великодушием терпел он все и со всех сторон оскорбления; с каким презрением сносил все коварства мелких душ, искавших уязвлять его привязками, недостойными века Екатерины II».
2. После фразы: «Достопамятные дела во время его министерства... вооруженный неутралитет» следовало: «Всем оным происшествием представления его по большей части были первым основанием, а труды его приводили оныя в действительное исполнение. Все рескрипты к военачальникам и министрам, все сообщения и отзывы к дворам чужестранным примышляемы были им самим. История его негоциации, сокровенная ныне по государственным причинам, будет в последующие времена служить руководством в делах политических и представит свету великость души его и дарований».
3. После фразы: «С великим огорчением взирал он... противуречие в судопроизводстве» следовало: «Услышит ли о безмолвном временщикам повиновении тех, которые по званию своему обязаны защищать истину животом своим; словом, всякий подвиг презрительной корысти и пристрастия, всякий обман, обольщающий очи государя или публики, всякое низкое действие душ, заматеревших в робости старинного рабства и возведенных слепым счастием на знаменитые степени, приводили в трепет добродетельную его душу».
4. После фразы: «Доброта сердца и просвещенный ум великого князя... общенародного блаженства» следовало: «Остается желать верным сынам отечества, чтоб в грядущие времена питомец следовал искренним советам своего воспитателя и помнил бы его наставления, проистекавшие из глубины сердца, прилепленного к нему усерднейшею горячностью. Тогда счастие государя и народа было бы взаимное и непоколебимое».
5. После фразы: «Из девяти тысяч крестьян... по иностранным делам» следовало: «Один из сих облагодетельствованных им лиц умер при жизни графа Никиты Ивановича, имевшего в нем человека, привязанного к особе его истинным усердием и благодарностию. Другой был неотлучно при своем благодетеле до последней минуты его жизни и, сохраняя к нему непоколебимую преданность и верность, удостоен был всегда полной его по всем доверенности. Третий заплатил ему за все благодеяния всею чернотою души, какая может возмутить душу людей честных. Снедаем будучи самолюбием, алчущим возвышения, вредил он положению своего благодетеля столько, сколько находил то нужным для выгоды своего положения. Всеобщее душевное к нему презрение есть достойное возмездие толь гнусной неблагодарности».
Стр. 282.