Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2

Вот что после конспективного изложения чужих мыслей (важных для переводчика) написал Фонвизин собственной рукой: «Сей третий чип, не трудно учредить и в России. Со временем можно будет оплатить долги государственные или партикулярные, смотря на состояние всякого от неволи освобожденного раба». «Словом, в России надлежит быть...» Как же можно отрицать принадлежность Фонвизину этого вывода, этой программы, этого, по-фонвизински кратко, лаконично изложенного плана социального преобразования России? Ссылка на подпись «переводил переводчик» формальна. В тексте, опубликованном в воронцовском архиве, такой подписи, например, нет. Исследователь, категорически отвергающий принадлежность Фонвизину программы социальных преобразований, обязан ответить на вопрос— кому же принадлежит эта программа? Кто из французских политических деятелей так отлично знал в 60-е годы Россию, уклад ее социальной жизни, деревню, систему оброков, состояние купечества и т. д.? Кто предлагал эти преобразования, скрыв свое имя? Вряд ли К. В. Пигарев сможет ответить на эти вопросы. «Сокращение» — не служебный перевод, сделанный по указке начальства. «Сокращение» — реферат французского сочинения, поднимавший вопросы, волновавшие Фонвизина, который позволил ему в канун созыва Комиссии по составлению нового уложения изложить свой план ликвидации крепостного права в России.

В нашем издании «Сокращение» печатается по автографу, хранящемуся в архиве МИДа и отличающемуся от текста, опубликованного в «Архиве князя Воронцова».

«Начертание для составления Толкового словаря славяно-российского языка» и «Способ, коим работа Толкового словаря славяно-российского языка скорее и удачнее производиться может». В день открытия Российской академии (21 октября 1783 года) объявили список первых членов Академии, среди которых был назван и присутствовавший на заседании Д. И. Фонвизин. На втором собрании (28 октября) обсуждался проект устава Академии. И. П. Елагин предложил заняться подготовкой словаря. Президент Академии Е. Р. Дашкова рекомендовала «из господ членов сделать отряд, в котором бы установить правила и порядок о сочинении Российского толкового словаря, который наипаче для российского языка нужен». Членами отряда Е. Р. Дашкова «изволила назначить господ Фонвизина, Леонтьева, Румовского и Лепехина».[1]

В следующем заседании (11 ноября 1783 года) Фонвизин уже представил «Начертание»: «Читано было Денисом Ивановичем Фонвизиным начертание для составления Толкового словаря славяно-российского языка, сочиненное отрядом».[2] После обсуждения было решено «Начертание» размножить и разослать всем членам Академии. 18 ноября представленное «Начертание» после обсуждения было признано «за достаточное», и указано, «что Академия, держася оного, благоуспешнее может достигнуть в сочинении словаря намерения своего».[3]

Итак, «Начертание» поручено было «сочинить отряду», состоявшему из Фонвизина, Леонтьева, Румовского и Лепехина. Занятость Лепехина делами (секретарь Академии) не позволила ему принять участие в работе «отряда». Это мы узнаем из «Известия Академии», напечатанного во втором томе «Словаря Академии российской». В том же «Известии Академии» сказано: «Денис Иванович Фонвизин сообщил Академии слова, с букв «к» и «л» начинающиеся и выбранные им из «Летописца архангелогородского»; участвовал в составлении правил, коих держаться надлежало в сочинении словаря».[4] Н. В. Леонтьев лишь «соучаствовал в составлении правил, в сочинении словаря нужных». С. Я. Румовский «участвовал в составлении правил, до составления словаря касающихся». Таково официальное уведомление о доле участия трех членов «отряда» в составлении окончательного варианта «Начертания» — Фонвизин и Румовский «участвовали», Леонтьев «соучаствовал».