Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2

Ainsi chez les Incas dans leurs jours fortunes
Les enfants du soleil, dont nous suivons l`exemple
Aux transports les plus doux etaient abandonnes
Lorsque de ses rayons il eclairait leur temple.[1]

Волтер, приняв их, ответствовал ту же минуту:

Des chevaliers francais tel est le caractere,
Leur noblesse en tout temps me fut utile et chere.[2]

Я видел уже три раза Волтера. Из всех ученых удивил меня д'Аламберт. Я воображал лицо важное, почтенное, а нашел премерзкую фигуру и преподленькую физиономию. Сегодня открылось в Париже собрание, называемое: Le rendez-vous de la Republique des lettres et des arts.[1] Господа ученые почтили меня приглашением, и я после обеда туда еду. Они хотят иметь меня своим корреспондентом. Бог подает, кто-то им сказал, будто я русский un homme de lettres.[2] Сам директор сего собрания у меня был, и комплиментам конца не было. Вчера было собрание в Академии наук. Волтер присутствовал; я сидел от него очень близко и не спускал глаз с его мощей. Обещают мне здешние ученые показать Руссо, и как скоро его увижу, то могу оказать, что видел всех мудрых века сего. Если вы воображали, что мы пленимся чужими краями, то как обманулись! — Со всем тем, я очень рад, что видел чужие край. По крайней мере не могут мне импозировать наши Jean de France. Много приобрел я пользы от путешествия. Кроме поправления здоровья, научился я быть снисходительнее к тем недостаткам, которые оскорбляли меня в моем отечестве. Я увидел, что во всякой земле худого гораздо больше, нежели доброго, что люди везде люди, что умные люди везде редки, что дураков везде изобильно и, словом, что наша нация не хуже ни которой и что мы дома можем наслаждаться истинным счастием, за которым нет нужды шататься в чужих краях.

8

Париж, августа 1778.

Мы теперь живем в загородном доме, называемом Belair.[3] Место прекрасное, окруженное садом, прозванным les Champs-Elisees,[4] и Булонскою рощею. Парижские окрестности похожи на московские. Ситуации такие, что везде видишь картину. Сию справедливость я отдаю охотно, равно как и ту, что сам Париж немножко почище свиного хлева. Я вам наскучил уже описанием нечистоты града сего; но истинно, я так сердит на его жителей, что теперь рад их за то бранить от всего сердца. С крыльца сойдя, надобно тотчас нос зажать. Мудрено ли, что здесь делают столько благоуханных вод: да без них бы, я думаю, все задохлись. Правду ты пишешь, что нас в России обманывают без милосердия Кары, Машковы и прочие, говоря о здешней земле, как о земном рае. Спору нет, много есть очень хорошего; но, поверь же мне, истинно хорошего сии господа, конечно, и не примечали; оно ушло от их внимания. Можно вообще сказать, что хорошее здесь найдешь поискавши, а худое само в глаза валит. Живучи здесь близ полугода, кажется довольно познакомился я с Парижем и узнал его столько, что в другой раз охотою, конечно, в него не поеду.