Собрание сочинений в 12 т. Т. 9

Так или иначе, но обстоятельства вынуждали Хаджину немедленно принять решение. В общих интересах ей следовало ускорить развязку.

И вот на шестой день после смерти Элизундо, часов в семь вечера, Николай Старкос встретил Ксариса, ожидавшего его на пристани, у лестницы. Он предложил капитану немедленно последовать за ним в дом банкира.

Нельзя сказать, чтобы приглашение прозвучало любезно. Тон Ксариса не отличался ни приветливостью, ни дружелюбием. Но Старкос был не из тех, кого мог смутить такой пустяк, и он двинулся за Ксарисом.

Соседи, видевшие, как Старкос вошел в дом банкира, где до сих пор упорно никого не принимали, окончательно решили, что успех на его стороне.

Николая Старкоса провели в кабинет Элизундо, где он застал Хаджину. Она сидела за столом, заваленным множеством бумаг и счетных книг. Капитан сразу понял, что девушка уже разобралась в делах покойного отца, и не ошибся. Но знала ли она о связях банкира с пиратами Архипелага, вот о чем он спрашивал себя.

При входе Старкоса Хаджина встала, что избавляло ее от необходимости предложить ему сесть, и сделала Ксарису знак удалиться. Она была в трауре. Хотя мучительная бессонница оставила след на ее строгом лице, но в усталых глазах девушки читались воля и решимость. Чувствовалось, что она сумеет сохранить полное самообладание в разговоре, столь важном для судеб всех, кого он касался.

- Я весь к вашим услугам, Хаджина Элизундо, - начал капитан. - Зачем вы призвали меня?

- По двум причинам, Николай Старкос, - ответила девушка. - Во-первых, я хочу объявить вам, что отказываюсь от брака, навязанного мне, как вам известно, моим отцом.

- А я, - холодно возразил Николай Старкос, - скажу только одно: очевидно, Хаджина Элизундо не подумала о последствиях своего отказа.

- Подумала, - ответила девушка, - и вы, Старкос, поймете, насколько непоколебимо мое решение, если я скажу, что мне известно, какие отношения связывали контору Элизундо с вами и вам подобными!

При этих словах девушки капитан «Каристы» помрачнел. Разумеется, он ждал, что Хаджина в вежливой форме возьмет назад свое слово, но рассчитывал сломить сопротивление, открыв ей правду об отце, сообщнике корсаров. А оказывается, Хаджина все знает. Она вырвала из его рук самое верное оружие. Однако он продолжал борьбу.

- Итак, - сказал он чуть насмешливо, - вам известна тайна банкирского дома Элизундо, и, зная ее, вы все же решаетесь разговаривать со мной в таком тоне?

- Да, решаюсь, это мой долг, и я никогда не стану разговаривать с вами иначе.

- Должен ли я в таком случае считать, что Анри д’Альбаре…

- Не впутывайте сюда имя Анри д’Альбаре! - запальчиво перебила его Хаджина.

Затем, овладев собой и желая пресечь всякий разговор на эту тему, она добавила:

- Вы отлично знаете, что капитан д’Альбаре никогда не согласится на брак с дочерью банкира Элизундо.

- Какая разборчивость!

- Нет, порядочность!

- Что вы хотите этим сказать?

- Что порядочный человек не свяжет свою судьбу с дочерью банкира пиратов! Нет, он откажется от богатства, нажитого бесчестным способом!

- Мне кажется, мы отклонились от того, что нам надлежит решить! - заметил Николай Старкос.

- Все уже решено!

- Позвольте вам заметить, что Хаджина Элизундо собиралась выйти за капитана Старкоса, а не за капитана д’Альбаре! Смерть отца не должна была изменить ее намерений, как она не изменила и моих.

- Я подчинилась отцу, - ответила Хаджина, - не зная, во имя чего жертвую собой! Теперь я поняла, что, покоряясь, спасала его честь!

- А если так… - начал было Старкос.

- Я знаю, - не дала ему договорить Хаджина, - все началось с вас, вы вовлекли отца в эти гнусные дела, с вашей помощью грязные миллионы проникли в его банкирский дом, дотоле ничем не запятнанный! Я знаю, что вы угрожали ему публичным позором, если он не выдаст за вас свою дочь! Неужели, Николай Старкос, вы и вправду могли думать, что я согласилась стать вашей женой не из одной только покорности отцу?

- Допустим, Хаджина Элизундо, что мне нечего добавить к тому, что вам уже известно! Но если при жизни отца вы оберегали его честное имя, то оно, наверно, дорого вам и после его смерти; а если вы решитесь нарушить данное мне слово, то…

- То вы все раскроете! - воскликнула девушка с таким презрением и отвращением, что подобие краски выступило на лбу негодяя.

- Да… все! - подтвердил он.

- Вы этого не сделаете, Николай Старкос!

- Это еще почему?

- Тем самым вы выдадите и самого себя!

- Себя! Неужели вы думаете, что сделки совершались от моего имени? Не воображаете ли вы, Хаджина Элизундо, что Николай Старкос разбойничает на Архипелаге и продает в рабство военнопленных? Нет! Я нисколько не уроню себя, обличив вашего отца, а я его непременно обличу, если вы меня к этому принудите!

Девушка посмотрела пирату прямо в лицо. Как ни страшен был его взгляд, она не опустила перед ним своих гордых и честных глаз.