Собрание сочинений в 12 т. Т. 9

Говорят, что патагонцы, чьи костры виднелись на земле, отличаются высоким ростом; однако пассажиры воздушного корабля не могли об этом судить, ибо с высоты люди казались им карликами.

Какое изумительное зрелище открылось им в эти часы короткого зимнего дня в Южном полушарии! Крутые горы, покрытые вечными снегами вершины, густые леса, спускающиеся уступами по горным склонам, внутренние моря, бухты среди полуостровов и островов архипелага, который образуют земли Кларенса, Доусона и Дезолейшн, каналы и проливы, многочисленные мысы и скалы - все это хаотическое нагромождение было уже сковано льдами в единое целое, - от мыса Форвард, где оканчивается американский материк, до мыса Горн, где кончается Новый Свет!

Когда «Альбатрос» прибыл в Порт-Фамин, узникам сигало ясно, что Робур собирается продолжать свой полет к югу. Проскользнув между горой Тарн, на полуострове Брунсвик, и горой Грэвса, воздушный корабль направился к горе Сармьенто, гигантская вершина которой, укутанная льдами, господствует над Магеллановым проливом, поднимаясь на две тысячи метров над уровнем моря.

Внизу лежала страна печереев, или фуэгийцев, - туземцев, населяющих Огненную Землю.

Какой прекрасной и плодородной показалась бы эта земля, особенно в южной своей части, полгода назад, в самый разгар лета, когда день длится здесь целых пятнадцать - шестнадцать часов! Тогда повсюду взор ласкали бы зеленые долины и пастбища, способные прокормить тысячи животных; девственные леса, состоящие из гигантских деревьев - берез, буков, ясеней, кипарисов, древовидных папоротников; широкие равнины, по которым проносятся стада гуанако, вигоней и страусов, наконец целые армады пингвинов и всяких пернатых. Когда на «Альбатросе» зажглись электрические фонари, целые стаи кайр, уток, гусей и других птиц устремились к его бортам. Их было столько, что хватило бы пополнить дичью сотню таких кладовых, как у Франсуа Тапажа.

Это нашествие птиц принесло немало хлопот повару, который умел мастерски приготовлять их, уничтожая неприятный привкус жира. Прибавилось хлопот и у Фриколлина, который охотно ощипывал десяток за десятком этих лакомых представителей мира пернатых.

В тот день, около трех часов пополудни, перед самым заходом солнца, впереди показалось огромное озеро, окаймленное густыми лесами. В ту пору оно полностью замерзло, и несколько туземцев быстро скользили на длинных лыжах по его ледяной поверхности.

Едва завидев воздушный корабль, насмерть перепуганные фуэгийцы пустились наутек, а когда у них уже не было сил бежать, они спрятались, зарывшись в снег, словно животные.

Двигаясь к югу, «Альбатрос» пролетел над каналом Бигл, оставив позади остров Наварино, чье греческое имя ласкает ухо на фоне неблагозвучных названий этих далеких мест, и миновал остров Уолластон, расположенный в самой южной части Тихого океана. Наконец, преодолев семь тысяч пятьсот километров от берегов Дагомеи, он пролетел над последними островками Магелланова архипелага и самой южной точкой Нового Света - страшным мысом Горн, острый выступ которого вечно гложет прибой.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, в которой «Альбатрос» совершает то, чего, пожалуй, никому не совершить

Наступило 24 июля. А ведь этому дню в Южном полушарии соответствует 24 января в Северном» Больше того, только что пройденный пятьдесят шестой градус южной широты соответствует на севере параллели, которая в Европе проходит через Шотландию на уровне Эдинбурга.

Поэтому термометр постоянно показывал среднюю температуру ниже нуля. Так что путешественникам приходилось занимать немного искусственного тепла у аппаратов, предназначенных для обогревания рубок воздушного корабля.

Следует упомянуть, что хотя продолжительность дня должна была постепенно возрастать после зимнего равноденствия, которое в Южном полушарии приходится на 21 июня, на самом деле день заметно уменьшался, ибо «Альбатрос» неуклонно приближался к полярным областям.

По этой причине южная часть Тихого океана, граничащая с Полярным кругом, освещалась очень ненадолго. Итак, днем - весьма мало света, а ночью - к тому же и весьма чувствительный холод. Чтобы сносить его, приходилось одеваться на манер эскимосов или фуэгийцев. И так как на борту «Альбатроса» теплых вещей было достаточно, то дядюшка Прудент и Фил Эванс, хорошенько укутавшись, могли подолгу оставаться на палубе, тщательно обдумывая свой план мести и ожидая лишь удобного случая, чтобы привести его в исполнение. Робура они видели мало; надо сказать, что после обмена обоюдными угрозами во время полета над Тимбукту инженер и его пленники вовсе не разговаривали.