Собрание сочинений в 12 т. Т. 5

Около трех часов дня охотники увидели на прогалинке между деревьями новую стаю птиц, которые сидели на кустах можжевельника и клевали его пахучие ягоды. Вдруг по лесу разнесся звук, похожий на пение медной фанфары. Эти странные, трубные звуки издавали птицы, принадлежавшие к семейству куриных, - тетерева, которых в Соединенных Штатах называют «тетрасы». Вскоре на прогалину вылетело несколько пар этих птиц. Окраска у них была рыжеватая, переходившая в коричневую, и темнокоричневый хвост. Герберт узнал самцов по красивому пушистому воротнику с двумя остроконечными зубцами по обе стороны шеи. Птицы эти величиною с курицу, а мясо у них такое же вкусное, как у рябчиков. Пенкроф решил во что бы то ни стало поймать хоть одного тетраса. Но задача оказалась трудной, - тетерева не подпускали к себе охотников. После нескольких бесплодных попыток, только вспугнувших осторожных птиц, Пенкроф сказал:

- Ну, раз нельзя их подбить камнем, попробуем поймать на удочку.

- Будто окуней? - удивленно спросил Герберт.

- Будто окуней, - ответил моряк совершенно серьезным тоном.

Пенкроф нашел в траве с полдюжины тетеревиных гнезд, в каждом было по два, по три яйца. Моряк не тронул этих гнезд, зная, что птицы обязательно к ним вернутся, а вокруг гнезд он решил расставить свои удочки, - не силки с петлей, а настоящие удочки с крючком. Он отвел Герберта в сторону и там приготовил свою удивительную снасть, с терпением и ловкостью, которые сделали бы честь даже ученику Исаака Уалтона [4]. Герберт следил за его работой с вполне понятным интересом, но сомневался в успехе этого замысла. Лески Пенкроф сделал длиною в пятнадцать-двадцать футов из тонких сухих лиан, связав их между собой. Крючками послужили очень крепкие шипы с загнутым концом, которые он обломал с куста карликовой акации. Пенкроф привязал их к своим лескам и насадил на эти крючки приманку - толстых красных червяков, ползавших по земле.

Закончив работу, Пенкроф, ловко прячась в высокой траве, подобрался к тетеревиным гнездам и разложил возле них свои лески с приманкой. Потом он вернулся и, зажав в руке свободные концы лесок, спрятался вместе с Гербертом за толстое дерево. Оба охотника замерли в терпеливом ожидании. Герберт, однако, не очень рассчитывал на успех изобретения Пенкрофа.

Прошло с полчаса, и, как предвидел моряк, тетерева и тетерки вернулись к своим гнездам. Самцы, подпрыгивая, расхаживали около гнездовья, что-то выклевывали из земли, совсем не замечая охотников, которые, кстати сказать, постарались укрыться с подветренной стороны.

Герберта, разумеется, очень увлекла эта охота. Он ждал затаив дыхание. А моряк, замирая от волнения, не сводил глаз с тетеревов, раскрыв рот и вытянув губы трубочкой, как будто хотел проглотить лакомый кусочек.

Однако тетерева бродили между удочками, не обращая на них никакого внимания. Пенкроф легонько подергал лески, и червяки зашевелились, словно были еще живые.

Несомненно, в эту минуту моряк волновался куда сильнее, чем рыболов, который, сидя с удочкой на берегу, не может видеть сквозь толщу воды, как рыба вертится около приманки.

Червяки, колыхавшиеся от подергивания лески, привлекли к себе внимание птиц, и острые их клювы ухватили добычу. Три тетерева, видимо очень прожорливые, жадно проглотили и червяков и крючки. Пенкроф сразу подсек свои удочки, и шумное трепыханье крыльев указало ему, что птицы попались.

- Ура! - закричал он и, бросившись к тетеревам, мигом схватил пойманную дичь.

Герберт захлопал в ладоши. Впервые он видел, как ловят птиц на удочку. Но Пенкроф скромно сказал, что, хотя это и не первый его опыт, однако заслуга такого изобретения принадлежит не ему.

- Способ для нас очень удобный, - заметил он. - Да и то ли нам еще придется придумывать в нашем положении.

Тетеревов привязали за лапы, и Пенкроф, просияв от мысли, что с охоты он вернется не с пустыми руками, предложил идти поскорее домой, так как уже начинает смеркаться.

Дорогу к Трущобам найти оказалось нетрудно. Нужно было только не отдаляться от реки и идти вниз по течению. Около шеста часов вечера Герберт и Пенкроф, усталые, но довольные, возвратились к своему убежищу.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Наб все не возвращается. - Размышления Гедеона Спилета. - Ужин. - Тревожная ночь. - Буря. - Поиски в ночную пору. - Борьба с дождем и ветром. - В восьми милях от первого убежища

Гедеон Спилет неподвижно стоял на берегу, скрестив на груди руки, и смотрел, как над морем с востока быстро надвигается черная грозовая туча. Ветер крепчал, с наступлением сумерек стало холодно. Небо было каким-то зловещим, все предвещало приближение шторма.

Герберт пошел в Трущобы, а Пенкроф направился на берег моря, к журналисту. Спилет, задумавшись, не заметил, как он подошел.

- Ох, ночью и непогода же разыграется, мистер Спилет! - сказал моряк. - Штормовая, с дождем? На радость буревестникам.