Собрание сочинений в 12 т. Т. 3

Излишне говорить здесь о том, как сердечно были встречены майор и географ, о том, с какой благодарностью вспоминали великодушного Талькава. Элен очень сожалела, что не может пожать руку честному индейцу. Мак-Наббс после первых же излияний спустился к себе в каюту, чтобы прежде всего тщательно побриться. Что касается Паганеля, то тот порхал от одного к другому, как пчела, собирая мед похвал и улыбки. Он хотел обнять весь экипаж «Дункана» и, утверждая, что Элен и Мери Г рант являются частью этого экипажа, начал с них и кончил мистером Олбинетом.

Стюард нашел, что единственный способ отблагодарить ученого за любезность - это провозгласить, что завтрак подан.

- Завтрак? - воскликнул географ.

- Да, господин Паганель, - ответил Олбинет.

- Настоящий завтрак, за настоящим столом, с приборами и салфетками?

- Конечно, господин Паганель!

- И нам не подадут ни сушеного мяса, ни крутых яиц, ни филе страуса?

- О сударь, - укоризненно промолвил уязвленный стюард.

- Я не хотел вас обидеть, друг мой, - сказал, улыбаясь, ученый, - но в течение месяца мы ели, лежа на земле, в лучшем случае, сидя верхом на ветвях. Поэтому тот завтрак, который вы нам обещаете, кажется мне мечтой, вымыслом, химерой.

- Пойдемте же, господин Паганель, и удостоверимся, что это реальность, - сказала Элен, едва удерживаясь от смеха.

- Позвольте предложить вам руку, - сказал галантный географ.

- Не будет ли каких-либо распоряжений относительно «Дункана», сэр? - спросил Джон Манглс.

- После завтрака, дорогой Джон, - ответил Гленарван, - мы обсудим сообща план нашей новой экспедиции.

Пассажиры яхты и молодой капитан спустились в кают-компанию. Механику дан был приказ держать яхту под парами, чтобы отплыть по первому сигналу. Свежевыбритый майор и другие путешественники, быстро переодевшиеся, уселись за стол.

Завтраку мистера Олбинета была оказана заслуженная честь. Его признали великолепным и даже превосходящим изумительные пиршества в пампе. Паганель брал по две порции каждого блюда, уверяя, что делает это «по рассеянности».

Это злополучное слово побудило Элен Гленарван спросить, часто ли милый француз впадал в свой обычный грех. Майор и лорд Гленарван, улыбаясь, переглянулись. Паганель громко расхохотался и поклялся честью в продолжение всего путешествия воздерживаться от присущего ему греха. Потом он очень забавно рассказал о своем разочаровании и о своем вдумчивом изучении поэмы Камоэнса.

- В заключение скажу: «не было бы счастья, да несчастье помогло», и я не сожалею о своей ошибке.

- А почему, мой достойный друг? - спросил майор.

- Потому, что теперь я изучил не только испанский, но и португальский язык. Я говорю теперь на двух новых языках вместо одного.

- Право, я об этом не подумал, - ответил Мак-Наббс. - Поздравляю вас, Паганель, от всего сердца поздравляю!

Все зааплодировали ученому, который ни на секунду не переставал жевать. Паганель умудрялся одновременно и есть и вести разговор. Но он не заметил кое-чего, что не ускользнуло от Гленарвана: внимания Джона Манглса к Мери Грант. Легкий кивок Элен убедил Гленарвана, что это «именно так». Гленарван с сердечной симпатией посмотрел на молодых людей, а затем обратился к Джону Манглсу, но совсем по иному поводу.

- Как прошло ваше путешествие, Джон? - спросил он.

- При самых благоприятных условиях, - ответил капитан. - Только я должен довести до вашего сведения, сэр, что мы миновали Магелланов пролив.

- Вот как! - воскликнул Паганель. - Вы обогнули мыс Горн, а меня не было с вами!

- Ну так повесьтесь! - посоветовал майор.

- Эгоист! - отозвался географ. - Вы даете мне этот совет, чтобы забрать себе, как говорят, на счастье мою веревку.

- Полноте, дорогой Паганель! - вмешался в разговор Гленарван. - Ведь вы не вездесущи, нельзя же одновременно присутствовать в нескольких местах. Так как вы странствовали по пампе, то не могли в это же время огибать мыс Горн.

- Конечно, но это не мешает мне сожалеть о том, что меня там не было, - ответил ученый.

После этого Паганеля оставили в покое, а Джон Манглс начал рассказывать историю своего плавания. По его словам, огибая американский берег, он обследовал все острова западного архипелага, но не обнаружил там следов «Британии». У мыса Пилар, при входе в Магелланов пролив, яхту встретил противный ветер, пришлось повернуть на юг. «Дункан» проплыл мимо островов Отчаяния, поднялся до шестьдесят седьмой параллели, обогнул мыс Горн и, пройдя через пролив Лемера, оставил позади Огненную Землю и взял курс вдоль берегов Патагонии. Там, на высоте мыса Корриентес, он испытал сильнейшую бурю, ту самую, которая с такой яростью обрушилась во время грозы на наших путешественников. Но яхта устояла против этого шторма и в течение трех дней крейсировала вдоль берегов, пока выстрелы из карабина не дали знать о прибытии с таким нетерпением ожидаемых путешественников. Что касается леди Гленарван и мисс Грант, то капитан «Дункана» был бы несправедлив, если бы забыл упомянуть о их редкой отваге. Буря не испугала их, и если они и беспокоились, то лишь за своих друзей, странствовавших по равнинам Аргентины.