Собрание сочинений в 12 т. Т. 2

В северных странах! В этом не было и сомнения! Если считать от мыса Сакнуссема, то нас увлекло на несколько сот лье на север. Неужели мы находимся под Исландией? Будем ли мы выброшены через кратер Геклы или одной из семи огнедышащих гор острова? На протяжении пятисот лье на запад я насчитывал под этим градусом широты лишь несколько малоизвестных вулканов на северо-западном берегу Америки. В восточном направлении существовал только один - Эск, на восьмидесятом градусе широты, на острове Майен, недалеко от Шпицбергена! Конечно, в кратерах не было недостатка, и они были достаточно обширны, чтобы извергнуть целую армию! Но который из них послужит нам выходом, вот это я и старался угадать!

К утру восходящее движение ускорилось. Температура, вместо того чтобы уменьшаться при приближении к поверхности Земли, поднималась благодаря близости действующего вулкана. У меня не оставалось больше ни малейшего сомнения о способе нашего передвижения. Огромная сила, сила нескольких сот атмосфер, исходившая от скопления паров в недрах Земли, неодолимо выталкивала нас. Но каким бесчисленным опасностям она нас подвергала!

Вскоре желтые отсветы стали проникать в постепенно расширявшуюся галерею; я замечал направо и налево глубокие ходы, похожие на огромные туннели, из которых вырывались густые пары; огненные языки, треща, лизали стены.

- Посмотрите, посмотрите, дядюшка! - закричал я.

- Ну, что же, это серное пламя! Вполне естественное явление при извержении.

- Но если пламя нас охватит?

- Не охватит!

- А если мы задохнемся?

- Не задохнемся! Галерея расширяется, и, если будет нужно, мы бросим плот и скроемся в расселине.

- А вода? Подъем воды?

- Воды уже нет, Аксель, но есть тестообразная лавовая масса, она-то и вынесет нас к отверстию кратера.

В самом деле, вместо водяного столба появились довольно плотные, хотя и кипящие, изверженные массы. Температура становилась невыносимой, и термометр показал бы, вероятно, более семидесяти градусов! Я обливался потом. Только быстрый подъем не давал нам задохнуться.

Однако профессор не привел в исполнение своего намерения покинуть плот и хорошо сделал. Эти неплотно пригнанные бревна представляли все-таки прочную поверхность, точку опоры, которую нам ничто не заменило бы.

Около восьми часов утра произошло новое явление. Восходящее движение внезапно прекратилось. Плот застыл на месте.

- Что такое? - опросил я, почувствовав сильный толчок.

- Остановка, - ответил дядюшка.

- Неужели извержение приостановилось?

- Надеюсь, что нет!

Я встал. Попытался оглядеться вокруг. Может быть, плот, задержанный выступом скалы, оказывал временное сопротивление изверженной массе? В таком случае надо было поскорее освободить его.

Но дело было не в этом. Движение массы пепла, шлаков и гальки приостановилось.

- Неужели извержение прекратилось? - воскликнул я.

- А, - оказал дядя, - ты этого опасаешься, мой мальчик? Но не волнуйся, этот покой не может долго длиться; прошло уже пять минут, и вскоре мы опять начнем наше восхождение к отверстию кратера.

Профессор, говоря это, все время следил за хронометром и еще раз оказался правым в своих предсказаниях. Вскоре плот швырнуло вверх: один рывок, другой - так продолжалось приблизительно две минуты.

- Хорошо, - сказал дядюшка и взглянул при этом на часы, - через десять минут мы снова тронемся в путь!

- Через десять минут?

- Да! Мы имеем дело с вулканом, действующим с перерывами. Он дает нам роздых!

Это было совершенно верно. В назначенную минуту нас снова стало подталкивать вверх с чрезвычайной силой; нам пришлось держаться за бревна, чтобы не свалиться с плота. Потом толчки опять прекратились.

Впоследствии, думая об этом странном явлении, я не находил удовлетворительного объяснения. Однако мне кажется очевидным, что мы очутились не в главном жерле вулкана, а, вероятно, в боковом ходе, где ощущались лишь ослабленные толчки.

Я не могу сказать, сколько раз повторялось наше продвижение подобным способом; могу утверждать только, что всякий раз, как вулканическая деятельность возобновлялась, нас швыряло вверх с все нарастающей силой, как какой-нибудь летательный снаряд. Во время остановок мы задыхались; во время броска вверх горячий воздух спирал дыхание.

Порою я мечтал, как о великом наслаждении, очутиться вдруг в северных странах, при тридцатиградусном морозе! Мое воспаленное воображение переносило меня в снежные равнины Арктики, и мне порою чудилось, что подо мною льды Северного полюса! Впрочем, изнуренный частыми толчками, я вскоре лишился чувств. Если бы не рука нашего Ганса, я разбил бы череп о гранитную стену. Вот почему я не сохранил ни одного отчетливого воспоминания о том, что произошло в последующие часы.