Собрание сочинений в 12 т. Т. 2

Ганс преспокойно шествовал впереди нас, словно шел по ровному месту; иной раз он исчезал за большими глыбами, и мы на мгновение теряли его из виду; тогда резким свистом он указывал направление, по которому мы должны были следовать за ним. Зачастую он останавливался, подбирал обломки скал и располагал их в виде вех, по которым можно было, возвращаясь обратно, легко найти дорогу. Последующие события сделали такую предосторожность излишней.

За три часа утомительного пути мы дошли только до подножия вулкана. Ганс дал знак остановиться, и мы принялись за легкий завтрак. Дядюшка глотал по два куска зараз, чтобы поскорее отправиться дальше; но эта остановка была предназначена также и для отдыха, и ему приходилось подчиниться проводнику, который только через час подал знак трогаться в путь. Три исландца, охотники за гагарами, столь же молчаливые, как и их товарищ, не произносили ни слова и ели умеренно.

Мы начинали уже подыматься по склонам Снайфедльс. Его снежная вершина, вследствие оптического обмана, обычного в горах, казалось, была очень близка от нас, а сколько часов прошло еще, пока мы добрались до нее! И с какими трудностями! Камни выскальзывали у нас из-под ног и скатывались в равнину со скоростью лавин. В некоторых местах угол наклона по отношению к горизонтальной поверхности составлял тридцать шесть градусов; было невозможно карабкаться вверх, и приходилось не без труда обходить огромные глыбы; при этом мы палками помогали друг другу. Дядюшка старался держаться как можно ближе ко мне; он не терял меня из виду, а иногда и помогал мне. Что касается самого дядюшки, у него, вероятно, было врожденное чувство равновесия, потому что его не бросало из стороны в сторону и он не спотыкался на ходу. Исландцы, хотя и нагруженные багажом, взбирались с ловкостью горцев. Глядя на вершину Снайфедльс, я считал невозможным добраться до нее по такой крутизне. К счастью, после целого часа мучительного пути перед нами неожиданно оказалась своеобразная лестница, возникшая среди снежной пелены, окутавшей вершину вулкана. Эта природная лестница значительно облегчила наше восхождение. Она образовалась из камней, выброшенных при извержении. Если бы эти камни при своем падении не были задержаны отвесным утесом, они скатились бы в море и образовали бы новые острова. Во всяком случае, импровизированная лестница сильно помогла нам. Крутизна склонов все возрастала, но каменные ступени облегчали и ускоряли наше восхождение на гору настолько, что стоило мне на минуту отстать от своих спутников, как их фигурки, мелькавшие вдалеке, казались совсем крошечными.

К семи часам вечера, преодолев две тысячи ступеней, мы оказались на выступе горы, служившем как бы основанием для самого конуса кратера.

Море расстилалось перед нами на глубине трех тысяч двухсот футов. Мы перешли границу вечных снегов, которая в Исландии вследствие сырости климата не очень высока. Было холодно. Дул сильный ветер. Я чувствовал себя совершенно измученным. Профессор, убедясь, что мои ноги отказываются служить, решил сделать привал, несмотря на все свое нетерпение. Он дал знак охотнику, но тот покачал головой, сказав:

- Ofvanfцr!

- Отказывается, - сказал дядюшка, - надо подниматься еще выше.

Потом он спросил у Ганса причину такого ответа.

- Mistour, - ответил наш проводник.

- Ja, mistour, - повторил один из исландцев явно испуганным голосом.

- Что означает это слово? - спросил я тревожно.

- Взгляни! - сказал дядюшка.

Я бросил взгляд вниз.

Огромный столб измельченных горных пород, песка и пыли поднимался, кружась, подобно смерчу; ветер относил его в ту сторону Снайфедльс, где находились мы. Темной завесой нависал этот гигантский столб пыли, застилая собою солнце и отбрасывая свою тень на гору. Обрушься этот смерч на нас, и мы неизбежно были бы сметены с лица земли бешеным вихрем.

Это явление, которое наблюдается довольно часто, когда ветер дует с ледников, называется по-исландски «mistour».

- Hastigt, hastigt! - кричал наш проводник.

Хотя я и не знал датского языка, я все же сразу понял, что нам надо следовать за Гансом, и как можно скорее. А между тем Ганс уже огибал конус кратера, но наискось.

Вскоре смерч обрушился на гору, которая задрожала под тяжестью его удара; камни, подхваченные вихрем, сыпались, как при извержении вулкана, подобно дождю. К счастью, мы находились уже по другую сторону горы и были благодаря этому в безопасности. Если бы не предусмотрительность проводника, наши растерзанные и обращенные в прах тела были бы сброшены вниз, как обломки какого-нибудь метеора.