Собрание сочинений в 12 т. Т. 2

«Милостивые государи, я вдова; мне двадцать шесть лет от роду, и я могу представить неоспоримые доказательства своего безупречного поведения и незаурядных дарований. Но, прежде чем принять на себя заботы о туалете актрис вашего театра, я хотела бы знать, будут ли они ходить в штанах и дадут ли мне в помощь несколько дюжих матросов, чтобы затягивать и зашнуровывать корсеты этих дам? Затем вы можете, милостивые государи, рассчитывать на готовую к услугам

А. Б.

P. S. Не найдете ли вы возможным заменить пиво водкой?»

- Браво! - воскликнул Альтамонт. - Я, кажется, вижу этих горничных, которые зашнуровывают актрис при помощи шпиля. Веселый народ были спутники капитана Парри!

- Как и все, кто достигает своей цели, - ответил Гаттерас.

Подав такую реплику, капитан снова погрузился в молчание. Доктор, не хотевший распространяться на эту тему, продолжал чтение.

- А вот картина арктических невзгод, - сказал он. - Ее можно было бы разнообразить до бесконечности, но здесь встречаются довольно меткие замечания. Судите сами:

«Выйти утром подышать свежим воздухом, спуститься с корабля на лед - и с первого же шага провалиться в прорубь и против воли принять холодную ванну.

Отправиться на охоту, приблизиться к великолепному оленю, прицелиться, спустить курок и испытать ужасное разочарование, обнаружив, что порох на полке отсырел.

Пуститься в путь с куском свежего хлеба в кармане, почувствовать аппетит и убедиться, что хлеб замерз, стал как каменный и может искрошить вам зубы, между тем как последним ни за что не удастся искрошить хлеб.

Услыхав, что в виду корабля оказался волк, поспешно встать из-за стола и выйти наружу, а по возвращении убедиться, что обед ваш съеден другими.

Возвращаться с прогулки, предаваясь глубокомысленным и полезным размышлениям, и вдруг очутиться в объятиях медведя».

- Нам с вами, друзья мои, - сказал доктор, - ничего не стоит вообразить и другие невзгоды полярной жизни; но когда испытаешь подобные бедствия, рассказывать о них становится уже удовольствием.

- Честное слово, - сказал Альтамонт, - «Зимняя хроника» - преинтересная газета, и очень жаль, что мы не можем на нее подписаться.

- А что, если мы попробуем издавать собственную газету? - спросил Джонсон.

- Впятером-то? - воскликнул доктор. - Мы все пятеро были бы авторами, и, пожалуй, не оказалось бы читателей.

- Не оказалось бы и зрителей, если бы нам вздумалось давать представления, - заметил Альтамонт.

- Кстати, доктор, - сказал Джонсон, - расскажите нам что-нибудь о театре капитана Парри. Исполнялись ли там новейшие пьесы?

- Разумеется. Сначала были использованы два тома собраний драматических произведений, находившихся на корабле «Гекла», и представления давались по понедельникам, раз в две недели. Но потом, когда репертуар истощился, новоиспеченные драматурги принялись за дело, и сам Парри, по случаю рождества, сочинил комедию на тему дня под названием: «Северо-Западный проход, или Конец путешествия»; она имела огромный успех.

- Замечательное заглавие, - сказал Альтамонт, - до если бы мне пришлось заняться таким сюжетом, то, признаюсь, я не знал бы, как быть с развязкой.

- Ваша правда, - сказал Бэлл, - кто знает, чем все это кончится.

- Но зачем думать о последнем акте, если первые идут хорошо? - воскликнул доктор. - Предоставим все судьбе, друзья мои; будем как можно лучше исполнять свою роль, но так как развязка зависит от творца вселенной, то не будем сомневаться в его искусстве. Уж он знает, как нам помочь.

- Всё это мы увидим во сне, - сказал Джонсон. - Уже поздно; пора и на боковую.

- Вы слишком торопитесь в постель, старина, - заметил доктор.

- Что поделаешь, доктор! Мне так уютно в постели! К тому же я всегда вижу приятные сны, мне снятся теплые страны, и, по правде сказать, одна половина моей жизни проходит под экватором, а другая - под полюсом.

- Черт возьми, - сказал Альтамонт, - какая у вас счастливая натура!

- Вот именно, - ответил Джонсон.

- В таком случае, - добавил доктор, - было бы грешно мучить милейшего Джонсона. Его ждет тропическое солнце. Идем спать.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Подозрительные следы

В ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое апреля погода переменилась. Температура значительно понизилась. Обитатели Дома доктора сразу обнаружили это по холоду, забиравшемуся к ним под одеяла Альтамонт, дежуривший у печи, не скупился на дрова, желая поддержать в помещении температуру не ниже пятидесяти градусов (+ 10° Ц).

Похолодание предвещало скорое окончание метели, что радовало доктора. Это означало, что начнутся привычные занятия, охота, экскурсии, обследование окрестных территорий, и кончится вынужденное безделье, которое способно испортить даже самый лучший характер.

На другой день доктор встал рано и, карабкаясь по ледяным уступам, взобрался на вершину утеса, где стоял маяк.

Ветер повернул к северу; воздух был прозрачен. Плотная белая скатерть снегов покрывала равнину.