Собрание сочинений в 12 т. T. 12

Они пересекли треугольную площадь, на которой возвышалась бронзовая статуя императора Леопольда I. Зироне свистнул, словно уличный мальчишка, и перед ним взлетела стая сизых голубей, которые обычно воркуют под портиком старой биржи, подобно серым голубям, живущим под аркадами Прокураций на площади св. Марка в Венеции. Здесь начиналась улица Корсо, отделяющая старый Триест от нового.

Они двинулись по этой широкой, но довольно неприглядной улице, с бойко торгующими, но безвкусно отделанными магазинами, скорей напоминающей Риджент-стрит в Лондоне или Бродвей в Нью-Йорке, чем Итальянский бульвар в Париже. По ней сновало множество прохожих и то и дело проезжали кареты, направляясь от Пьяцца Гранде к Пьяцца делла Ленья, — эти названия указывают на несомненное итальянское происхождение города.

Саркани шел с видом человека равнодушного ко всяким искушениям, но Зироне, проходя мимо магазинов, бросал на них жадные взгляды, как человек, который стремится, но не имеет возможности туда войти. А сколько там было вещей, в которых оба они так нуждались! Особенно соблазняли их лавки со съестными припасами или пивные, где пиво всегда льется рекой, больше, чем в любом другом городе Австро-Венгерского государства.

— На Корсо есть и пить хочется еще сильней! — заметил Зироне и прищелкнул пересохшим языком, словно трещоткой.

В ответ Саркани только пожал плечами.

Они свернули в первую улицу налево, вышли к каналу возле подъемного моста Понто Россо и направились вдоль набережной, к которой могли приставать даже самые крупные морские суда. Тут приятелей больше не соблазняли приманки, выставленные в витринах магазинов. Дойдя до церкви Сант-Антонио, Саркани внезапно свернул направо. Его спутник последовал за ним без всяких возражений Они снова пересекли Корсо и углубились в старый город, узкие, непроезжие улички которого карабкаются по склонам Карста и расположены таким образом, чтобы их не продувал жестокий ветер «бора» — ужасный ледяной северо-восточный ветер. В старом Триесте Саркани я Зироне, не имевшие ни гроша в кармане, чувствовали себя как дома, не то что в роскошных кварталах нового города.

Действительно, приехав в столицу Иллирии, они поселились в скромной гостинице, близ церкви Санта-Мария-Маджоре. Но так как хозяин, до сих пор не получивший от них ни флорина, все настойчивей требовал оплаты счета, который с каждым днем увеличивался, они обошли этот опасный риф, пересекли площадь и некоторое время прогуливались вокруг Арко ди Рикардо.

Однако они пришли сюда совсем не для осмотра этого памятника римской архитектуры. А так как счастливый случай все не подвертывался им и на этих безлюдных улицах, они отправились искать его на крутых тропинках, ведущих к старому собору, стоявшему на террасе почти у самой вершины Карста.

— И дернула же тебя нелегкая карабкаться наверх! — пробормотал Зироне, подбирая полы своего плаща.

Но он не покинул своего молодого товарища, и снизу можно было видеть, как они взбирались друг за другом на склоны Карста по лестницам, которые называются здесь улицами. Десять минут спустя они добрались до террасы, еще более голодные и усталые, чем раньше.

С этой высокой точки перед приятелями открылся великолепный вид: Триестский залив, уходящий в безбрежное море; оживленная гавань, где сновали рыбачьи лодки и медленно двигались громадные пароходы и торговые суда; большой город, раскинувшийся у их ног, со всеми его пригородами, маленькими домиками, громоздившимися по склонам, и красивыми виллами, разбросанными на холмах. Однако это зрелище не восхищало приятелей. Они уже повидали на своем веку немало живописных мест, да к тому же не раз гуляли здесь и раньше, спасаясь от скуки и безделья. Зироне во всяком случае предпочел бы слоняться перед заманчивыми витринами на Корсо. Но раз уж они залезли так высоко в погоне за счастливым случаем, оставалось только терпеливо его дожидаться.

У самой лестницы, выходящей на террасу, возле византийского собора св. Юста есть огороженное место, бывшее кладбище, ставшее музеем старины. Там не сохранилось могил, кругом валяются лишь каменные обломки старых надгробных памятников: разбитые римские стелы и средневековые столбы, куски триглифов и разных украшений эпохи Возрождения, черепки разбитых урн со следами пепла — все эти осколки старины лежат вперемежку в траве, у подножия прекрасных деревьев.

Калитка кладбища была не заперта. Саркани толкнул ее и вошел, а за ним и Зироне, который меланхолически заметил:

— Вот самое подходящее место для самоубийства.

— А что, если бы тебе предложили покончить с собой? — насмешливо спросил Саркани.

— Ну нет, приятель, я бы отказался наотрез! Пусть у меня будет всего один счастливый день в неделю, с меня и этого довольно.

— Ты его получишь, и даже больше!

— Да услышат тебя все святые Италии, а их здесь, клянусь богом, насчитывают целые сотни!

— Ну идем!

Они прошли по полукруглой аллее, между двумя рядами урн и уселись на лежащей в траве огромной каменной розетке.