Собрание сочинений в 12 т. T. 12

На расстоянии полукабельтова от берега по морю скользило длинное веретенообразное судно без трубы и мачты, корпус которого выступал из воды на два-три фута. Приблизившись к мысу Фочинана, а именно к тому месту, над которым расположена площадка, где посетители Монте-Карло стреляют по голубям, судно бросило якорь в спокойных водах бухты, защищенной от морского прибоя. Тогда от его борта отделился легкий стальной ялик, который до сих пор в темноте сливался с кораблем. В ялике находилось трое людей. Несколько взмахов весел, и они пристали к маленькому пляжу, двое спрыгнули на берег, а третий вернулся в ялике на корабль. Вслед за тем таинственное судно бесследно исчезло во мраке; ничто не выдало его присутствия в этих водах — ни вспышка света, ни шум.

Двое людей, сошедших на берег, пересекли пляж, направились вдоль прибрежных скал в сторону железнодорожной станции и стали подниматься по авеню Спелюг, огибающему парк Монте-Карло.

Саркани ничего не заметил. В эту минуту он мысленно был далеко от Монако, в Тетуане… Но он видел себя там не одного: сообщник принужден был последовать за ним.

«Неужели Силас возьмет верх надо мной!… — повторял он. — Ведь ему достаточно одного слова, чтобы помешать мне достигнуть дели!… Нет, этому не бывать никогда!… Если завтра рулетка не вернет нам всего, что отняла, я заставлю его последовать за мной… Да!… Мы вместе поедем в Тетуан, а там, на марокканской земле, кто станет беспокоиться об исчезновении Силаса Торонталя!»

Как известно, Саркани был не робкого десятка. Он, конечно, не остановится перед новым преступлением, особенно если совершить его не составит труда, ведь все будет благоприятствовать негодяю: обстоятельства, отдаленность страны, дикость ее населения и невозможность найти виновного.

Выработав план действий, Саркани закрыл окно, лег в постель и тотчас же уснул сном человека, которому неведомы угрызения совести.

Иначе чувствовал себя Силас Торонталь. Банкир провел ужасную ночь. Что осталось от его былого состояния? Каких-нибудь двести тысяч франков, уцелевших от игры, да и те уже не принадлежат ему! Завтра он все поставит на карту! Этого хотел его сообщник, этого хотел он сам. Разум его ослабел, Торонталь устал от фантастических расчетов и потерял способность спокойно и трезво рассуждать. Банкир уже не мог — по крайней мере в эту минуту — осознать свое положение, как это сделал Саркани. Он не понимал, что роли переменились и теперь тот, кто так долго властвовал над ним, сам находится у него в руках. Он предвидел неминуемое разорение и думал лишь о завтрашнем дне. Да, завтра он либо разбогатеет, либо впадет в нищету.

Так провели эту ночь Саркани и Торонталь. Если один крепко проспал несколько часов, то другой промучился до утра, борясь с бессонницей.

На другой день, около десяти часов утра, Саркани зашел к Силасу Торонталю. Банкир сидел за столом и упрямо исписывал цифрами и формулами страницы своей записной книжки.

— Ну как, Силас, — спросил его Саркани беззаботным тоном человека, не придающего значения превратностям судьбы, — чему вы отдали предпочтение во сне — красному или черному?

— Я не спал ни одной минуты! Даже глаз не сомкнул! — ответил банкир.

— Тем хуже, Силас, тем хуже для вас!… Сегодня мы должны держать себя в руках, и несколько часов отдыха вам бы не помешали! Взгляните на меня! Спал я немного и все же чувствую себя достаточно бодро, чтобы сразиться с фортуной. Ведь что там ни говори, а фортуна — женщина и любит людей, способных властвовать над ней!

— Однако она нам изменила!

— Ба!… Простой каприз!… Каприз пройдет, и фортуна улыбнется нам!

Силас Торонталь ничего не ответил. Да и слышал ли он то, что говорил Саркани? Во всяком случае, он не отрывал глаз от листка записной книжки, покрытого никому не нужными формулами.

— Что вы тут пишете? — спросил Саркани. — Что это, выкладки, ставки?… Черт возьми!… Вы, право же, больны, дорогой Силас!… Случай не подчиняется расчетам, а ведь только случай решит сегодня нашу судьбу!

— Вы правы! — ответил Силас Торонталь, пряча записную книжку.

— В этом нет никакого сомнения, Силас!… Я знаю способ руководить случаем, — добавил иронически Саркани. — Но для этого требуется специальное образование, а мы с вами хромаем на этот счет! Итак, давайте вверим свою судьбу случаю!… Вчера повезло банку! Возможно, сегодня счастье отвернется от него!… А если так, Силас, мы вернем все, что потеряли!

— Все!…

— Да, все, Силас! Только не надо падать духом. Наоборот. Побольше смелости и хладнокровия!

— А вдруг сегодня вечером мы окончательно разоримся? — спросил Силас, глядя в упор на Саркани.

— Ну что же, мы уедем из Монако!

— Но куда?… — воскликнул Силас Торонталь. — Да будет проклят тот день, когда я познакомился с вами, Саркани, тот день, когда я воспользовался вашими услугами!… Не будь вас, я никогда не пал бы так низко!

— Ваши упреки несколько запоздали, милейший! — иронически заметил Саркани. — Право же, некрасиво обвинять человека, услугами которого вы успели воспользоваться.

— Берегитесь! — крикнул банкир.

— Я и так берегусь! — пробормотал Саркани.