Собрание сочинений в 12 т. T. 12

Прежде всего Саркани задал Намир вопрос, который оба сообщника, очевидно, считали наиболее важным, ибо от него зависело их будущее:

— Где Сава?

— Она в Тетуане, в надежном месте, — ответила Намир, — на этот счет ты можешь быть вполне спокоен!

— Ну, а в те дни, когда ты уезжаешь?…

— Когда я уезжаю, в доме остается преданная мне старая еврейка и сторожит ее днем и ночью! Этот дом — настоящая тюрьма, туда никто не проникнет! К тому же Сава не знает, что она в Тетуане, не знает, кто я, и даже не подозревает, что находится в твоей власти!

— Ты попрежнему говоришь с ней о замужестве?

— Да, Саркани, — ответила Намир. — Я все время приучаю ее к мысли, что она должна стать твоей женой, так оно и будет!

— Это необходимо, Намир, совершенно необходимо, тем более что от состояния Торонталя остались лишь крохи!… Что поделать, бедняге Силасу сильно не везет в игре!

— Ты не нуждаешься в нем, Саркани: скоро ты станешь много богаче, чем прежде!

— Знаю, Намир, но свадьба должна состояться не позже известного срока, и этот срок уже приближается! Нужно, чтобы Сава добровольно согласилась стать моей женой, иначе…

— Я заставлю ее подчиниться, — воскликнула Намир. — Да, я вырву у нее согласие!… Можешь положиться на меня, Саркани!

При этих словах на лице марокканки появилось решительное и свирепое выражение.

— Прекрасно, Намир! — ответил Саркани. — Продолжай хорошенько ее стеречь! Скоро я приеду к вам!

— Не думаешь ли ты, что нам лучше покинуть Тетуан? — спросила марокканка.

— Нет, к чему это? Ведь там никто не знает Савы, да и знать не может! А если что-нибудь изменится, я тотчас же извещу тебя.

— Ну, а теперь скажи, Саркани, — спросила Намир, — зачем ты вызвал меня в Гибралтар?

— Видишь ли, есть вещи, о которых не стоит писать, и мне лучше переговорить с тобой с глазу на глаз.

— Говори, Саркани, я готова исполнить любое твое приказание.

— Выслушай же, как обстоят мои дела, — продолжал Саркани. — Госпожа Батори исчезла, ее сын умер! Итак, из всей этой семьи мне больше некого опасаться! Госпожа Торонталь умерла, а Сава теперь в моей власти! С этой стороны мне тоже ничто не грозит! Но есть другие люди, которым известны мои тайны: один из них Силас Торонталь, мой сообщник, всецело подчинился моему влиянию, а другой, Зироне, погиб в Сицилии. Ни тот, ни другой не станет, да и не может свидетельствовать против меня!

— Чего же ты боишься в таком случае? — спросила Намир.

— Я боюсь вмешательства только двух людей. Одному из них отчасти известно мое прошлое, ну а другой, повидимому, интересуется моими делами больше, чем следует.

— Первый — Карпена?… — задала вопрос Намир.

— Да, — ответил Саркани, — а второй — доктор Антекирт. Его связи с семейством Батори в Рагузе мне всегда казались весьма подозрительными. Впрочем, я узнал от Бенито, трактирщика из Санта-Гротта, что Антекирт, этот богач-миллионер, подстроил западню Зироне с помощью некоего Пескадора, находящегося у него в услужении. Если он так поступил, то, конечно, лишь для того, чтобы похитить Зироне — меня-то он не захватит, руки коротки! — и вырвать у него нашу тайну!

— Это ясно, как день, — ответила Намир. — Вот почему тебе следует особенно остерегаться доктора Антекирта…

— И надо по возможности знать, что он делает, а главное, где находится.

— Это не так-то легко, Саркани, — возразила Намир. — Мне говорили в Рагузе, что доктор Антекирт нынче в одном конце Средиземного моря, а завтра в другом!

— Да, этот человек кажется прямо вездесущим! — воскликнул Саркани. — Но я не позволю ему вмешиваться в мою игру и сумею с ним разделаться, даже если мне придется отправиться за ним на остров Антекирта…

— После свадьбы, — ответила Намир, — тебе нечего будет опасаться ни его, ни других!

— Безусловно… но покамест…

— А покамест надо быть начеку! К тому же у нас есть одно важное преимущество: мы всегда можем узнать, где находится доктор Антекирт, а он ничего не знает о нас! Поговорим теперь о Карпене. Почему ты боишься этого человека, Саркани?

— Карпена осведомлен о моих отношениях с Зироне! За последние годы испанец участвовал во многих набегах, к которым и я приложил руку, он может донести…

— Пусть так, но Карпена теперь в Сеуте, он осужден на вечную каторгу!

— Вот это меня и беспокоит, Намир! Карпена способен донести на меня, ведь таким путем он может улучшить свое положение, добиться кое-каких поблажек. Если мы знаем, что он сослан в Сеуту, другие тоже могут об этом узнать. Возьмем хотя бы Пескадора, который так ловко провел его в Мальте; этот человек знает Карпену в лицо. А через него доктор Антекирт всегда сумеет установить связь с испанцем! Он может купить у него тайну ценой золота, более того — помочь ему бежать с каторги! Право же, Намир, мне даже странно, что доктор до сих пор ничего не предпринял, это же напрашивается само собой!

Саркани — человек проницательный и хитрый — отлично разгадал намерения доктора относительно испанца и сообразил, чем это может ему самому грозить.

Намир пришлось согласиться, что в своем теперешнем положении Карпена мог стать чрезвычайно опасным.