Собрание сочинений в 12 т. Т. 11

- А вот и бланк акта о разводе, уже готовый и отпечатанный, - сказал судья, покончив с проверкой. - Остается только вставить имена и расписаться. Но не знаю, удобно ли будет здесь…

- Разрешите мне предложить вам это усовершенствованное вечное перо, - перебил его мистер Стенфорт.

- И вот эту картонку: она вполне заменит столик, - добавила миссис Стенфорт, взяв из рук горничной плоскую картонку и подавая ее судье.

- У вас на все готов ответ, - одобрительно заметил судья и принялся заполнять бланки.

Покончив с этим, он протянул перо миссис Стенфорт.

Не произнеся ни слова, не колеблясь, - недрогнувшей рукой миссис Стенфорт расписалась: «Аркадия Уокер».

И мистер Сэт Стенфорт с тем же хладнокровием поставил под ее подписью свою.

Затем оба, как и два месяца назад, подали судье по пятисотдолларовой бумажке.

- За ваши труды, - как и тогда, сказал мистер Сэт Стенфорт.

- В пользу бедных! - проговорила Аркадия Уокер.

Не теряя времени, они поклонились судье, распрощались друг с другом и разошлись, даже не обернувшись, - он по направлению к предместью Уилкокс, она - в противоположную сторону.

Когда они исчезли из виду, мистер Прот вошел к себе в дом, где давно уже его дожидался завтрак.

- Знаете, Кэт, что мне следовало бы написать на моей вывеске? - спросил он свою старую служанку, подвязывая салфетку.

- Нет, сэр.

- Мне следовало бы написать: «Здесь венчаются, не сходя с лошади, и разводятся стоя».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в которой, как предвидел судья Джон Прот, появляется третий похититель, а за ним вскоре и четвертый

Лучше даже и не пытаться описать глубокое горе семьи Гьюдельсон и отчаяние Франсиса Гордона. Нечего и сомневаться в том, что Франсис, не задумываясь, порвал бы всякие отношения со своим дядей, обошелся бы и без его согласия, не считаясь ни с его гневом, ни с неизбежными последствиями такого разрыва. Но то, что он мог позволить себе по отношению к мистеру Дину Форсайту, было немыслимо по отношению к доктору Гьюдельсону. Напрасно пыталась миссис Гьюдельсон добиться согласия своего мужа и заставить его снова вернуться к своему первоначальному решению: ни мольбы ее, ни упреки не могли воздействовать на упрямого доктора. Даже Лу, сама крошка Лу, была бесцеремонно выставлена, невзирая на ее просьбы, ласки и горькие слезы.

Но теперь и эти попытки становились невозможными, - ведь ее отец и дядя Франсиса, окончательно поддавшись безумию, умчались в дальние края.

А между тем каким бесцельным был отъезд обоих соперников! Каким ненужным был развод, поводом к которому для Сэта Стенфорта и Аркадии Уокер послужили утверждения обоих астрономов! Если б эти четверо людей дали себе всего лишь одни лишние сутки на размышление, их поведение было бы совсем иным.

Как раз на следующее утро уостонские, да и не только уостонские, газеты напечатали статью за подписью директора Бостонской обсерватории И. Б. К. Лоуэнталя, в корне менявшую положение. Не слишком-то лестной была эта статья для двух уостонских знаменитостей! Приводим ее ниже in extenso [33].

«Сообщение, сделанное несколько дней тому назад двумя астрономами-любителями из города Уостона, вызвало сильнейшее волнение публики. Мы должны внести некоторую ясность в затронутый вопрос.

Да будет нам прежде всего дозволено выразить сожаление, что сообщения, вызывающие столь бурные отклики, делаются с налета и без консультации с настоящими учеными. В таких ученых у нас недостатка нет. Их научная работа, на которую им дают право полученные ими дипломы и свидетельства, протекает в целом ряде официальных обсерваторий.

Разумеется, честь и слава тому, кто первым заметил небесное тело, услужливо пересекающее поле зрения телескопа, повернутого к небу. Но все же такая благоприятная случайность не может сразу превратить рядовых любителей в профессиональных математиков. Если некоторые люди, не считаясь с этой простой истиной, делают попытку подступить к проблемам, разрешение которых требует специальных знаний, они легко могут допустить ошибки, вроде той, которую мы считаем своим долгом разъяснить.

Совершенно верно, что болид, которым заинтересован сейчас весь мир, претерпел какую-то пертурбацию, Но господа Форсайт и Гьюдельсон совершили недопустимую оплошность, удовлетворившись одним-единственным наблюдением, и на основе таких совершенно недостаточных данных произвели расчеты, - кстати сказать, неправильные. Учитывая даже одно только изменение, которое они отметили вечером 11 или утром 12 мая, нельзя не прийти к результатам, резко отличающимся от их выводов. Но дело не только в этом. Изменения в курсе болида не начались и не кончились ни 11, ни 12 мая. Первые признаки отклонения относятся к 10 мая, и дальнейшие нарушения курса продолжаются до сих пор.