Собрание сочинений в 12 т. Т. 10

Нет!… Это недостойно. Я же дал слово держать себя в руках, и вот с самого начала теряю самообладание и веду себя глупо, как ребенок…

Отсутствие килевой и бортовой качки несомненно доказывает, что корабль еще не вышел в открытое море. Быть может, вместо того чтобы пересечь залив Памлико, он пошел вверх по течению Ньюса?… Нет!… Зачем ему забираться в глубь страны? Выкрав Тома Рока из Хелтфул-Хауса, похитители без сомнения намеревались увезти его из Соединенных Штатов, - вероятно, на один из далеких островов Атлантического океана или в какой-нибудь порт Старого Света. Значит, наш корабль не идет вверх по короткому руслу реки Ньюс. Мы находимся в водах лагуны Памлико во время мертвого штиля.

Пусть так! Но, выйдя в открытое море, корабль не может избежать качки, всегда ощутимой даже при полном безветрии на судах средних размеров. Разве только я нахожусь на борту крейсера или броненосца… а это совершенно невероятно!

Вдруг мне почудилось… В самом деле, я не ошибаюсь… Снаружи слышится шум… шум шагов. Шаги приближаются к железной переборке, к той стене, где находится дверь моей камеры… Вероятно, это кто-нибудь из команды. Отопрут ли мне дверь наконец! Я прислушиваюсь… Люди разговаривают, я слышу голоса, но не могу разобрать ни слова. Они говорят на совершенно непонятном языке… Я зову, я кричу… Никакого ответа!

Мне остается только ждать, ждать, ждать! Я твержу это слово, и оно отдается в моей больной голове, словно удары колокола!

Попробуем высчитать, сколько прошло времени.

Судно снялось с якоря не меньше четырех-пяти часов тому назад. По-моему, сейчас уже далеко за полночь. К несчастью, в этой кромешной тьме мои карманные часы не могут мне помочь.

Итак, если мы плывем около пяти часов, корабль должен был уже выйти из залива Памлико, через проток Окракок или Гаттерас - безразлично. Стало быть, он уже ушел на добрую милю в открытое море. И, однако, я не ощущаю никакой качки.

Вот что необъяснимо, вот что невероятно!… Полно… Неужели я ошибся? Неужели я поддался обману чувств? Разве я не заперт в глубине трюма на некоем неведомом корабле?

Проходит еще час, «и вдруг судовые машины прекращают работу. Я совершенно убежден, что теперь судно стоит неподвижно. Неужели оно прибыло на место назначения? В таком случае мы зашли в какой-нибудь порт на побережье, к северу или к югу от залива Памлико. Однако мало вероятно, что, похитив Тома Рока из Хелтфул-Хауса, преступники собираются тут же высадить его на берег. Тогда похищение неизбежно обнаружится, и виновники рискуют попасть в руки американской полиции.

Впрочем, если корабль прибыл на стоянку, я вскоре услышу лязг якорной цепи, пропускаемой через клюз, а когда отданный якорь коснется грунта, последует толчок… Я жду этого толчка, я его почувствую… Это должно случиться скоро… всего через несколько минут.

Я жду… я напрягаю слух.

На судне царит томительная, тревожная тишина. Невольно задаю себе вопрос, есть ли здесь живые существа, кроме меня?

Я чувствую, как мною овладевает странное оцепенение… Воздух отравлен… Мне не хватает дыхания… Грудь давит какая-то тяжесть, и я не в силах сбросить ее.

Пытаюсь бороться… Невозможно… Воздух накалился до того, что я принужден растянуться на полу и скинуть с себя верхнюю одежду. Веки мои тяжелеют, смыкаются, я чувствую полный упадок сил и, наконец, забываюсь глубоким тяжелым сном…

Сколько времени я спал? Не знаю. Ночь теперь или день? Понятия не имею. Прежде всего я замечаю, что мне стало легче дышать. Воздух, наполняющий легкие, уже не отравлен углекислотой.

Значит ли это, что помещение проветрили, пока я спал? Неужели дверь отпирали? Неужели кто-то входил в эту тесную камеру?

Да, и тому есть доказательство.

Моя рука случайно натыкается в темноте на какой-то предмет - сосуд с жидкостью, распространяющей приятный аромат. Я подношу его к пересохшим губам; меня так мучит жажда, что я готов выпить даже соленой морской воды.

Это эль, превосходный эль, - я выпиваю залпом целую пинту - он освежает меня, подкрепляет мои силы.

Однако если тюремщики не дали мне умереть от жажды, не обрекли же они.меня, надеюсь, на голодную смерть.

Нет… в углу оставлена корзинка, а в ней круглый хлеб и кусок холодного мяса.

Я принимаюсь за еду, ем с жадностью, и силы мои постепенно восстанавливаются.

Значит, меня не бросили на произвол судьбы, как я боялся. Какие-то люди входили в мою темную конуру и впустили в дверь свежего воздуха, кислорода, без которого я бы задохнулся. Кто-то позаботился о том, чтобы я мог утолять голод и жажду до тех пор, пока меня не освободят.

Как долго продлится мое заточение? Несколько дней? или месяцев?

Впрочем, я не могу ни сосчитать, сколько времени я спал, ни определить, хотя бы приблизительно, который теперь час. Правда, я позаботился завести свои карманные часы, но это часы без боя. Попробую нащупать стрелки… Да, мне кажется, часовая стрелка стала на цифре восемь… вероятно, сейчас восемь часов утра.