Собрание сочинений в 10 томах. Том 9

Следующие три дня Бенита провела в постоянном страхе. Она чувствовала, что Джейкоб Мейер успел приобрести над ней некоторую власть и что между ними установилась какая-то новая непреодолимая связь. Она знала его мысли; прежде чем он высказывал свою просьбу, она уже протягивала ему во время еды тот или другой предмет, а также отвечала на его вопросы, прежде чем он успевал их произнести. Кроме того, она повиновалась его призыву на небольших расстояниях. Так, один раз, в то время когда она гуляла для поправки здоровья вдоль стены своей тюрьмы, она почувствовала, что ее ноги увлекают ее вперед к какому-то месту. Придя туда, она увидела Джейкоба Мейера, появившегося там еще раньше Бениты.

— Простите, что я позвал вас сюда, — говорил он, улыбаясь и вежливо приподнимая шляпу, — но я хотел спросить вас, не изменили ли вы вашего решения и не согласитесь ли вы, чтобы я вас загипнотизировал?

В продолжение нескольких секунд он удерживал ее глазами, причем ей казалось, что ее ноги пустили корни в землю, пока он не освободил ее, словно перерезав сковывавшую движения веревку, и тогда Бенита бросилась от него прочь, как от дикого зверя, ничего не видя от застилавших глаза слез и задыхаясь от душившей ее ненависти.

Но если дни ее были неприятны, то каковы были ее ночи? Она жила в вечном страхе, опасаясь, что Мейер опять подложит что-нибудь в ее пищу или питье и, усыпив, снова станет пробовать на ней свои волшебные чары. Стараясь защититься от первой опасности, она не брала в рот ничего, что побывало подле Джейкоба. Спала она в шалаше отца, который ложился у входа с заряженным ружьем у изголовья. Мистер Клиффорд открыто заявил Джейкобу, что если он застигнет его гипнотизирующим Бениту, то немедленно убьет его, на что Мейер ответил только смехом, так как он нисколько не боялся старика.

В долгие ночные часы они сторожили по очереди, причем один из них спал, а другой смотрел и прислушивался. При этом Бенита часто слышала крадущиеся шаги Джейкоба Мейера около самого шалаша и чувствовала исходившую от него мягкую и властную силу. Тогда она будила отца и шептала ему: «Он здесь, я чувствую его присутствие». Но пока старик с трудом поднимался на ноги — за последнее время он стал заметно слабеть и страдать от ревматизма или от какой-то другой подобной болезни — и выбирался из шалаша, все исчезало, и только где-то в темноте звучали удаляющиеся шаги и раздавался тихий смех. Так шли печальные дни, и наступило третье утро — утро злополучной среды. Перед восходом солнца Бенита и ее отец, ни разу не сомкнувшие глаз в течение всей ночи, долго обсуждали волновавший их вопрос, так как они знали, что приближается решающий момент.

— Я думаю, Бенита, что мне следовало бы его убить, — сказал мистер Клиффорд. — Я начинаю все больше и больше слабеть, и если я буду откладывать выполнение своего решения, то у меня в конце концов не хватит на это сил, и ты окажешься в его власти. Я без труда мог бы застрелить его сзади, и хотя мне ненавистен подобный поступок, но я думаю, что мне это простится. Во всяком случае ничего иного я сделать не могу; я должен думать не о себе, а о своих обязанностях относительно тебя.

— Нет, нет, — отвечала она. — Я не допущу этого. Это было бы убийством, хотя он тоже угрожал тебе. В сущности, отец, я думаю, что этот человек ненормален и не отвечает за свои поступки. Нам не остается ничего иного, как ждать и надеяться на Божью помощь. Если же Он не поможет, то, в крайнем случае, я могу помочь себе сама.

Бенита дотронулась до револьвера, с которым не расставалась ни днем ни ночью.

— Пусть будет по-твоему, — произнес мистер Клиффорд со стоном. — Будем молить Бога, чтобы Он освободил нас из этого ада, и не станем обагрять наших рук кровью.

Глава XX. Джейкоб Мейер видит духа

Они молчали в течение нескольких секунд. Затем Бенита спросила:

— Отец, неужели у нас нет возможности бежать отсюда? Может быть, лестница у стены заложена не до конца и мы могли бы спуститься по ней?

Клиффорд подумал о своих негнущихся ногах, о больной спине, покачал головой и ответил:

— Я не знаю; Мейер никогда не подпускал меня настолько близко, чтобы я мог в этом убедиться.

— Так почему бы тебе не пойти сейчас? Ты ведь знаешь, что он теперь встает очень поздно, так как всю ночь не ложится. Возьми бинокль и осмотри гребень стены из развалин того старого дома, который стоит поблизости. Джейкоб не увидит и не услышит тебя; если же пойду я, то он сейчас же почувствует это и проснется.

— Если хочешь, дорогая моя, я попробую; но что в это время будешь делать ты?

— Я поднимусь на конус.

— Не собираешься ли ты… — он внезапно оборвал свои слова.

— Нет, нет, ничего подобного. Я не последую примеру Бениты да Феррейра, пока обстоятельства не заставят меня пойти на это. Я просто хочу посмотреть, вот и все. Оттуда ведь очень далеко видно. Может быть, матабеле уже ушли, ведь мы давно ничего о них не слышали.