Читаем Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 6 полностью

Однажды, октябрьским утром, соблазненные безмятежной ясностью осени 1831 года, они вышли из дому и к тому времени, когда начало светать, оказались возле Менской заставы. Была не заря, а рассвет - восхитительный и суровый час. Мерцавшие в бледной и глубокой лазури созвездия, совсем черная земля, побелевшее небо, вздрагивающие стебельки, таинственное трепетание сумерек. Жаворонок, словно затерявшийся среди звезд, пел где-то на огромной высоте, и казалось, будто этот гимн бесконечно малого бесконечно великому умиротворяет беспредельность. На востоке церковь Валь-де-Грас вырисовывалась темной громадой на чистом, стального цвета горизонте; ослепительная Венера восходила за ее куполом, словно душа, ускользающая из мрачной темницы.

Всюду были мир и тишина; на дороге ни души; кое-где в низинах едва различимые фигуры рабочих, шедших на работу.

Жан Вальжан уселся в боковой аллейке на бревнах, сваленных у ворот дровяного склада. Он сидел лицом к дороге, спиной к свету; он забыл о восходившем солнце; им овладело то глубокое раздумье, которое поглощает все мысли, делает невидящим взгляд и словно заключает человека в четырех стенах. Есть мысли, которые можно было бы назвать вертикальными, - они заводят в такую глубь, что требуется время для того, чтобы вернуться на землю. Жан Вальжан погрузился в одно из таких размышлений. Он думал о Козетте, о возможном счастье, если бы ничто не вставало между ними, о свете, которые она наполняла его жизнь, о том свете, которым дышала его душа. Он был почти счастлив, отдавшись этой мечте. Козетта, стоя возле него, смотрела на розовеющие облака.

Вдруг она воскликнула:

- Отец! Оттуда кто-то едет.

Жан Вальжан поднял голову.

Она была права.

Дорога, ведущая к прежней Менской заставе, как известно, составляет продолжение Севрской улицы, и ее перерезает под прямым углом бульвар. У поворота с бульвара на дорогу, в том месте, где они пересекаются, слышался трудно объяснимый в такое время шум и виднелась неясная громоздкая масса. Что-то бесформенное, появившееся со стороны бульвара, выбиралось на дорогу.

Все это вырастало и спокойно двигалось вперед, и в то же время это было что-то вздыбленное и колышущееся; это походило на повозку, но нельзя было понять, с каким она грузом. Смутно были видны лошади, колеса, слышались крики, хлопали бичи. Постепенно очертания этой массы обрисовывались, хотя еще тонули во мгле. Действительно, то была повозка, свернувшая с бульвара на дорогу и направлявшаяся к заставе, у которой сидел Жан Вальжан; другая такая же повозка следовала за ней, потом третья, четвертая; семь телег появились одна за другой, голова каждой лошади упиралась в задок ехавшей впереди повозки. Какие-то силуэты шевелились на этих телегах, поблескивало в сумерках что-то похожее на обнаженные шашки, слышался лязг, напоминавший звон цепей, голоса звучали громче, все это двигалось вперед и было таким же страшным, как то, что возникает лишь в пещере сновидений.

Приближаясь, все приняло определенную форму и выступило из-за деревьев с призрачностью видения; вся эта масса словно побелела; мало-помалу разгоравшийся день заливал тусклым брезжущим светом это скопище, одновременно потустороннее и живое, головы силуэтов превратились в лица мертвецов. А было это вот что.

По дороге цепочкой тянулись семь повозок. Первые шесть имели особое устройство. Они походили на дроги бочаров; то было нечто вроде длинных лестниц, положенных на два колеса и переходивших на переднем конце в оглобли. Каждые дроги или, вернее, каждую лестницу тащили четыре лошади, запряженные цугом. Лестницы были усеяны странными гроздьями людей. При слабом свете дня различить этих людей было еще невозможно, но их присутствие угадывалось. По двадцать четыре человека на каждой повозке, по двенадцати с каждой стороны, спиной друг к другу, лицом к прохожим, со свесившимися вниз ногами, - так эти люди совершали свой путь. За спинами у них что-то позвякивало: то была цепь; на шеях что-то поблескивало: то были железные ошейники. У каждого отдельный ошейник, но цепь общая; таким образом эти двадцать четыре человека, если бы им пришлось спуститься с дрог и пойти, неминуемо составили бы единое членистоногое существо, с цепью вместо позвоночника, извивающееся по земле почти так же, как сороконожка. На передке и на задке каждой повозки стояло два человека с ружьями; каждый придерживал ногами конец цепи. Ошейники были квадратные. Седьмая повозка, четырехколесная поместительная фура с дощатыми стенками, но без верха, была запряжена шестью лошадьми; в ней гремела куча железных котелков, чугунов, жаровен и цепей, и лежали, вытянувшись во весь рост, связанные люди, с виду больные. Эта фура, сквозная со всех сторон, была снабжена разбитыми решетками, которые казались отслужившими свой срок орудиями старинного позорного наказания.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека зарубежной классики

Оливия Лэтам
Оливия Лэтам

«Оливия Лэтам» — третий роман Э. Л. Войнич. Впервые был опубликован в Лондоне летом  1904 года Вильямом Хейнеманном.В своих автобиографических заметках Э. Л. Войнич пишет, что в этом романе отразились ее впечатления от пребывания в России в 1887—1889 годах. «Что касается моей жизни в России, то многое из того, что я видела, слышала и испытала там, описано в «Оливии Лэтам». Впечатления от семейства народовольцев Василия и Николая Карауловых легли в основу описания семьи Да-маровых. «У меня до сих пор,— писала Э. Л. Войнич в 1956 году,— сохранилась фотография маленького Сережи (сына Василия и Паши Карауловых) и его бабушки. Это была мать Василия, шведка по происхождению. В какой-то степени она послужила прототипом образа тети Сони в «Оливии Лэтам», а Костя срисован отчасти с Сережи. В шестой главе первой части этого романа Владимир рассказывает детям сказку о Зеленой гусенице и Стране Завтрашнего Дня. Эту сказку однажды рассказывал при мне Сереже и своим детям Николай Караулов».Сведения о братьях Карауловых очень скудны. В. А. Караулов после разгрома Исполнительного комитета «Народной воли» в 1881 году, вместе со своим братом Николаем, поэтом П. Ф. Якубовичем и другими, был организатором центральной группы народовольцев, но вскоре их всех арестовали. В. А. Караулов был приговорен к четырем годам каторги. После отбытия срока каторги в Шлиссельбурге В. А. Караулов был переведен в ноябре 1888 года в дом предварительного заключения, куда Э. Л. Войнич носила ему передачи. Самого заключенного она никогда не видела. Весной 1889 года он был сослан в Восточную Сибирь, куда за ним последовала его жена с сыном. Впоследствии В. А. Караулов стал ренегатом. В. И. Ленин заклеймил его в статье «Карьера русского террориста» (1911). Николай Караулов, с которым Э. Л. Войнич познакомилась летом 1888 года, когда жила в доме Карауловых в селе Успенском, Псковской губернии, участвовал в революционном движении с ранней молодости. В начале 1884 года был арестован и после заключения в Петропавловской крепости сослан в дом родителей под надзор полиции. Умер Н. А. Караулов вскоре после отъезда Э. Л. Войнич из России, в августе 1889 года, в возрасте тридцати двух лет.В романе «Оливия Лэтам» отразилось знакомство Э. Л. Войнич с русской и польской литературой. Помимо прямых упоминаний — «За рубежом» М. Е. Салтыкова-Щедрина, поэмы «Стенька Разин» А. Навроцкого, поэмы Ю. Словацкого «Ангелли»,— в романе заметны следы влияния русской литературы 80-х годов, как легальной (произведения М. Е. Салтыкова-Щедрина, В. Гаршина и др.), так и нелегальной (листовки, прокламации, издания «Народной воли» и т. п.). В романе сказалось и близкое знакомство писательницы с русскими и польскими эмигрантами в Лондоне.На русском языке «Оливия Лэтам» впервые была опубликована в 1906 году в переводе А. Н. Анненской в журнале «Русское богатство» со значительными купюрами. Отдельным изданием роман выходил в 1926 и 1927 годах в издательстве «Мысль» с большими сокращениями.Впервые «Оливия Лэтам» была напечатана на русском языке полностью в издании: Э. Л. Войнич, Избранные произведения в двух томах, т. I, М. Гослитиздат, 1958.

Этель Лилиан Войнич

Классическая проза
Джек Реймонд
Джек Реймонд

«Джек Реймонд» — второй роман Э. Л. Войнич — впервые был опубликован в Лондоне весной 1901 года Вильямом Хейнеманном.В этом романе частично отразились детские впечатления писательницы. Она рассказывала своей знакомой — Анне Фриментал, что девочкой ей иногда приходилось жить в Ланкашире у брата ее отца — Чарльза Буля, который был управляющим на шахте. Это был очень религиозный человек с наклонностями садиста. Однажды, когда Э. Л. Войнич было десять лет, дядя обвинил ее в краже куска сахара и потребовал, чтобы она призналась в своем преступлении. Но девочка сахару не брала, — и не могла в этом признаться. Тогда дядя запер ее на несколько дней одну в комнате и пригрозил «ввести ей в рот химическое вещество для проверки ее честности». Девочка сказала, что утопится в пруду, и дядя понял, что она так и сделает. Он вынужден был отступиться от нее. Этот поединок закончился тяжелым нервным припадком девочки...Вскоре же после выхода «Джека Реймонда» в журнале «Вестник Европы» (1901, июнь) появилась обширная рецензия на этот роман, подписанная буквами «3. В.», то есть Зинаида Венгерова. Рецензент отмечал, что этот роман, принадлежащий перу автора «Овода», представляет собой отрадное явление в современной английской литературе: «...в нем нет обычного искажения жизни, нет буржуазного преклонения перед устоями английской добропорядочности», и добавлял: «Госпожа Войнич — очень смела; в этом ее большая заслуга».Через год «Джек Реймонд» появился на русском языке в журнале «Русское богатство» (1902, №№ 5 — 7) в переводе Л. Я. Сердечной. Так же, как и в переводе «Овода», и здесь наиболее сильные в антирелигиозном отношении страницы были выпущены. Кроме того, из перевода было изъято многое, касающееся польского освободительного движения.Отдельным изданием этот перевод вышел в 1909 году в Ростове-на-Дону в издательстве «Дешевая книга».За годы Советской власти «Джек Реймонд» выходил три раза в сокращенном переводе С. Я. Арефика (изд-во «Пучина», М. 1925, 1926, 1927).Впервые «Джек Реймонд» на русском языке полностью напечатан в издании: Э. Л. Войнич. Сочинения в двух томах, т. 1, М., Гослитиздат, 1963.

Этель Лилиан Войнич

Проза / Классическая проза

Похожие книги