Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 10

- И Лешель желает, - продолжал Робеспьер, - чтобы честь победы над Лантенаком выпала только ему и никому другому. Все беды Вандейской войны в этом соперничестве. Если угодно знать, наши солдаты - герои, но сражаются они под началом скверных командиров. Простой гусарский капитан Шамбон подходит к Сомюру под звуки фанфар и пение « a ira» и берет Сомюр; он мог бы развить операцию и взять Шоле, но, не получая ниоткуда приказов, не двигается с места. В Вандее необходимо сменить всех офицеров. Там зря дробят войска, зря распыляют силы, а ведь рассредоточенная армия - это армия парализованная; была крепкая глыба, а ее превратили в пыль. В Парамейском лагере остались пустые палатки. Между Трегье и Динаном без всякой пользы для дела разбросаны сто мелких постов, а их следовало бы объединить в дивизион и прикрыть все побережье. Лешель, с благословения Парена, обнажил северное побережье под тем предлогом, что необходимо-де защищать южное, и таким образом открыл англичанам путь вглубь страны. План Лантенака сводится к следующему: полмиллиона восставших крестьян плюс высадка англичан на французскую землю. А наш молодой командир экспедиционного отряда гонится по пятам за Лантенаком, настигает и бьет его, не дожидаясь разрешения Лешеля, начальника Лешеля, вот Лешель и доносит на своего подчиненного. Относительно этого молодого человека мнения разделились. Лешель хочет его расстрелять. А Приер из Марны хочет произвести его в генерал-адъютанты.

- Поскольку могу судить, - сказал Симурдэн, - этот молодой человек обладает незаурядными достоинствами.

- Однако у него есть недостаток!

Это замечание сделал Марат.

- Какой же? - осведомился Симурдэн.

- Мягкосердечие, - произнес Марат.

И продолжал:

- В бою мы, видите ли, тверды, а вне его - слабы. Милуем, прощаем, щадим, берем под покровительство благочестивых монахинь, спасаем жен и дочерей аристократов, освобождаем пленных, выпускаем на свободу священников.

- Серьезная ошибка, - пробормотал Симурдэн.

- Нет, преступление, - сказал Марат.

- Иной раз - да, - сказал Дантон.

- Часто, - сказал Робеспьер.

- Почти всегда, - заметил Марат.

- Если имеешь дело с врагами родины - всегда, - сказал Симурдэн.

Марат повернулся к Симурдэну:

- А что ты сделаешь с республиканским вождем, который выпустит на свободу вожака монархистов?

- В данном случае я придерживаюсь мнения Лешеля, я бы его расстрелял.

- Или гильотинировал, - сказал Марат.

- То или другое на выбор, - подтвердил Симурдэн.

Дантон расхохотался.

- По мне и то и другое хорошо, - сказал он.

- Не беспокойся, тебе уготовано не одно, так другое, - буркнул Марат.

И, отведя взгляд от Дантона, он обратился к Симурдэну:

- Значит, гражданин Симурдэн, если республиканский вождь совершит ошибку, ты велишь отрубить ему голову?

- В двадцать четыре часа.

- Что ж, - продолжал Марат, - я согласен с Робеспьером, пошлем гражданина Симурдэна в качестве комиссара Комитета общественного спасения при командующем экспедиционным отрядом береговой армии. А как он зовется, этот командир?

Робеспьер ответил:

- Он из бывших, аристократ.

И стал рыться в бумагах.

- Пошлем священника следить за аристократом, - воскликнул Дантон. - Я лично не очень-то доверяю священнику, действующему в одиночку, так же как и аристократу в подобных обстоятельствах, но когда они действуют совместно, - я спокоен: один следит за другим, и все идет прекрасно.

Гневная складка, залегшая между бровями Симурдэна, стала еще резче, но, очевидно, он счел замечание справедливым, ибо даже не оглянулся в сторону Дантона, и только суровый его голос прозвучал громче обычного:

- Если республиканский командир, который доверен моему наблюдению, сделает ложный шаг, его ждет смертная казнь.

Робеспьер, не поднимая глаз от бумаг, произнес:

- Нашел, гражданин Симурдэн... Командир, в отношении которого вы облечены всей полнотой власти, - бывший виконт. Зовут его Говэн.

Симурдэн побледнел.

- Говэн! - воскликнул он.

От взора Марата не укрылась бледность Симурдэна.

- Виконт Говэн! - повторил Симурдэн.

- Да, - подтвердил Робеспьер.

- Итак? - спросил Марат, не спуская с Симурдэна глаз.

Наступило молчание. Марат заговорил первым:

- Гражданин Симурдэн, вы согласились на условиях, которые только что указали сами, принять должность комиссара при командире Говэне. Решено?

- Решено, - ответил Симурдэн.

Он побледнел еще больше.

Робеспьер взял перо, лежавшее рядом с бумагами, не спеша вывел четким почерком четыре строчки на бланке, в углу которого значилось: «Комитет общественного спасения», поставил свою подпись и протянул листок Дантону; Дантон подмахнул бумагу, и Марат, не спускавший глаз с мертвенно-бледного лица Симурдэна, подписался ниже подписи Дантона.

Робеспьер снова взял листок, поставил число и протянул бумагу Симурдэну, который прочел следующее:

"II год Республики.