Собрание сочинений. Том 5

Ведь г-н Патов хочет, чтобы крестьяне заплатили выкуп за отмену всех феодальных повинностей, даже лаудемии! Лишь те повинности должны быть отменены без выкупа, которые вытекают из наследственной крепостной зависимости, из прежней системы налогов и из вотчинной юрисдикции, или же те, которые не представляют ценности для феодалов (как милостиво!); иначе говоря, те повинности, которые составляют ничтожнейшую часть всего феодального бремени.

Напротив, все выкупы феодальных повинностей, урегулированные уже путем договоров или судебных решений, сохраняют свою силу. Это значит, что крестьяне, которые выкупили свои повинности во время действия реакционных, благоприятных для дворянства законов, издававшихся начиная с 1816 и особенно с 1840 г., и которые при этом были обманным путем лишены своей собственности в пользу феодалов сначала с помощью закона, а затем с помощью подкупленных чиновников, — что они не получат никакого возмещения.

А для того, чтобы крестьянам пустить пыль в глаза, должны быть учреждены рентные банки^[75].

Если бы все шло, как хочется г-ну Патову, то при его законах феодальные повинности так же не были бы отменены, как они не были выкуплены при старых законах 1807 года.

Действительный заголовок проекта г-на Патова, это — «Записка о сохранении на вечные времена феодальных повинностей посредством выкупа».

Правительство провоцирует крестьянскую войну. Быть может, Пруссия «не остановится» даже перед «временной утратой» Силезии.

Написано 24 июня 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 25, 25 июня 1848 г.

Перевод с немецкого

ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ВОССТАНИЯ

Прага. Каждый день приносит новые подтверждения правильности нашего взгляда на характер пражского восстания (см. № 18 нашей газеты^{39}); становится очевидным, что подозрения, высказанные немецкими газетами по адресу чешской партии, будто бы она служит реакции, аристократии, России и т. п., являются чистейшей ложью.

Видели только графа Лео Туна с его аристократами, но не видели массы чешского народа — многочисленных промышленных рабочих и крестьян. Из того, что в какой-то момент аристократия попыталась использовать чешское движение в своих интересах и в интересах инсбрукской камарильи, сделали вывод, будто бы революционный пражский пролетариат, который уже в 1844 г. в течение трех дней был полным хозяином Праги^[76], отстаивал интересы дворянства и реакции вообще!

Однако все подобные клеветнические измышления окончательно опровергнуты первым же решительным выступлением со стороны чехов. Восстание было столь определенно демократическим, что графы Тун не только не встали во главе движения, но тотчас же отошли от него и были задержаны народом как австрийские заложники. Оно было столь определенно демократическим, что все чехи, сторонники аристократии, отшатнулись от него. Оно было направлено в такой же мере против чешских феодалов, как и против австрийской солдатни.

Австрийцы напали на народ не потому, что он чешский, а потому, что он революционный народ. Для военщины штурм Праги был только прологом, за которым должно было последовать предание огню и штурм Вены.

«Berliner Zeitungs-Halle»^[77] сообщает в корреспонденции из Вены от 20 июня:

«Сегодня возвратилась делегация, посланная в Прагу здешним Комитетом горожан^[78] с одним-единственным поручением — следить за передачей телеграфных сообщений, чтобы нам больше не приходилось, как в последние дни, ждать целые сутки известий из Праги. Делегация доложила комитету о своей поездке. Она сообщила нечто ужасное о хозяйничанье солдатни в Праге. Она не находит слов для описания ужасов осады, бомбардировки и штурма этого города. С опасностью для жизни добрались делегаты на лошадях с последней перед Прагой железнодорожной станции до города и с не меньшей опасностью пробрались через ряды войск к пражскому дворцу.