Собрание сочинений. Том 5

Двенадцатого декабря снаряд советской гаубицы всполошил немцев. А на следующий день началась для Петра Ивановича Выродова та новая жизнь, которая вскоре сделала из него, из инвалида, человека беспредельной энергии и душевного спокойствия.

Командир по натуре, по темпераменту, организатор по призванию, он сразу же взял в свои руки руководство жизнью и вскоре был избран председателем сельсовета. Грохот недалеких боев еще слышен был в деревне, когда Выродов начал действовать. Надо было молотить заскирдованный хлеб, возить на мельницы, собирать по крохам колхозное добро и готовиться к весне. Людей было мало, да и работали они поначалу осторожно, — все как-то не верилось им, видно, что вернулась вся их прежняя жизнь.

Вывозить хлеб выехал, как рядовой колхозник, и Петр Выродов. Он стоял в санях на коленях, ему бросали снопы из скирды, и он быстро и ловко укладывал их, на удивление всем здоровым, да и себе самому.

— Ишь, чорт косолапый! — ласково сказала старуха Чурсина. — Еще могёт работать!

— Я атлет. Не хочу тоской убиваться, — шутливо ответил ей Выродов.

Прежнего беспокойства за свою судьбу уже не было. Он чувствовал себя в крепкой, дружной семье, разладить которую ничто на свете не может. Работая на коленях, получил он сто пятьдесят трудодней и сразу, точно это был первый в жизни заработок, преобразился — стал таким, каким помнили его до войны. Однако костыль все-таки угнетал его, делал жизнь медленнее, чем нужно, и как только представилась возможность, он попробовал сесть на коня. Правая нога в стремени, левая прижата к конскому боку, костыль в руке, точно винтовка. Теперь Петр Иванович, можно сказать, только что не спал на коне. Дел было много: то возня с хлебом, то розыски брошенных немцами трофеев, то, наконец, своя невидная, но важная сельсоветская работа.

Колхозы Буреломского сельсовета начали пахать раньше соседей. Школы их открылись тоже раньше соседских. Ясли оборудовали, правда, с заминкой, но зато были они хороши, не то что так себе, для отчета, а подлинно ясли на тридцать пять ребят.

Дела у Петра Ивановича пошли на лад. В двух колхозах — «Северная звезда» и имени Димитрова — сто шестьдесят дворов и три тысячи девятьсот га земли. В прошлом году после выполнения всех заготовок осталось тонн четыреста хлеба. Прогнав немца, стали хлеб обмолачивать и, не ожидая урожая этого года, даже не имея еще на руках плана поставок, сдали государству часть хлеба в счет нынешнего. Выродов думал просто: «Ежели и лишнее дали, так в чем дело? Перечислим в фонд обороны! Надо ж и нам о победе стараться». Потом собрали на молочную ферму четырнадцать коров, стали сдавать молоко.

Постепенно лучше стало и с рабочею силой. Вернулись но домам уведенные немцем в Орел колхозники (сбежали по дороге), прибыло двенадцать человек эвакуированных, а затем и свои, которые раньше работали хуже, стали проявлять все бльшую силу да сноровку.

В первых рядах оказались старики и старухи. Иван Степанович Байбаков — ему за шестьдесят пять лет, отец бойца, сражающегося сейчас на юге, — первым показал свою трудовую доблесть. За ним потянулись семидесятипятилетний Матвей Алексеевич Спиринов, Евдокия Васильевна Рогова, Чурсина — мать погибшего на фронте бойца, Екатерина Степановна Байбакова — мать пограничника.

Потом рванулись подростки. Четырнадцатилетий Митя Румянцев — отец его тоже на фронте — и Алеша Бешкарев, годом помоложе, стали превышать нормы для взрослых.

Энергия Выродова заразила всех. Собственно говоря, в колхозе это только и нужно. В коллективе умный и дельный работник умен не за себя и не для себя одного. В единоличном хозяйстве ум не уходит далеко из дому, а в коллективном все на миру и, следовательно, все для всех. Природные дарования Петра Ивановича Выродова, отшлифованные в армии и в боях Отечественной войны, развернулись в среде, которая дала им новый огонь и свежую силу.

Скоро появился в сельсовете второй раненый — Павел Петрович Кудин, бывший колхозный водитель машины. Он тоже был ранен в ногу и получил шестимесячный отпуск. Ходил он пока неважно, но на коне ездил не хуже здорового.

— Будешь, Павел Петрович, объездчиком, хлеб сторожить, — сказал Выродов. — Вот тебе конь, ты с него слезай только на кровать к супруге.

И тогда же пришла ему мысль, что надо бы иметь еще свой колхозный вооруженный отряд на всякий пожарный случай. Фронт не так, чтобы очень далеко, а немцы диверсантов могут спустить, да и просто пожечь хлеб с самолетов, что они уже пробовали делать невдалеке. Выродову дали шесть стареньких, отслуживших свое винтовок, и он начал строевые занятия с двадцатью парнями рождения 1925 года.