Собрание сочинений (Том 4)

Мне нравится такое доверие. Я шлепаю по полу. Капаю в стакан из флакончика. Наливаю воды. Даю лекарство деду. Он выпивает.

- Хорошо, - говорит, - теперь полегче.

Молчит. Я думаю, он заснул. Закрываю глаза. Думаю про деда. Про то, какой он вдруг оказался. А дед говорит:

- Ну хорошо, а без простыни ты меня с француженкой познакомить не мог?

- Как же? - отвечаю я. - Ведь на занятия я к ней домой хожу. - Но тут же спохватываюсь: - Как ты узнал?

- Военная тайна, - отвечает дед.

Я тихонько смеюсь.

- А настоящая военная тайна у тебя есть? - спрашиваю я. Взаправдашняя?

- Еще какая, - говорит он тяжело.

- Расскажешь? - прошу я.

- Придется, не помирать же мне со своей тайной.

Ч а с т ь ч е т в е р т а я

ЗЛОЙ ДЕМОН

ЗЛОЙ ДЕМОН

Есть такое выражение - "Злой Демон".

Я когда про него думаю, он мне представляется лохматым, с человечьим лицом. За спиной у него перепончатые крылья с острыми углами - как у летучей мыши. Бр-р-р... И хотя я его себе ясно представляю, Злой Демон совершенно невидим. Он может витать в воздухе, и тогда воздух потрескивает и рассыпается искрами - как будто синтетическую рубашку с себя снимаешь. Он может поселиться в человеке, в каком-нибудь знакомом человеке, или еще хуже! - в самом тебе, и тогда, что бы ты ни делал, все будет плохо кончаться, и с тобой случится что-то такое необъяснимое, отчего жизнь наступит - хуже некуда...

В то утро я проснулся как обычно, Ни о каком Злом Демоне не думал. Пошел в школу, сунул в парту портфель, о чем-то заговорил с Кешкой, и все было обыкновенно, как всегда.

И тут это случилось...

Хлопнула дверь, и на пороге класса возник Злой Демон со своими редкими зубами, захихикал, пустил через весь класс портфель в угол и заорал:

- Э, народ! Знаете, кого я вчера видел? Генерала!

- Во сне, что ли? - спросил Кешка.

И класс, по обыкновению, грохнул.

- Нет, - ответил он, ничуточки не смутившись. - Перед сном. Пошел прогуляться и вдруг навстречу - он. Две звезды на погонах! Лампасы на штанах!

- Ну, барон! - поразился Кешка.

- Какой барон? - не понял Злой Демон.

- Мюнхгаузен! - воскликнул Кешка.

И все опять покатились со смеху.

Над ним всегда смеялись, над этим Злым Демоном. За привычку врать. За его дурацкие выдумки. И я всегда над ним хохотал. Но тут у меня сердце сжалось. Злой Демон говорил правду, и я тогда еще ни о чем не подозревал, ничего такого не думал, и человек этот никаким Демоном для меня не был, а был просто Кириллом Пуховым по прозвищу Газовый Баллон. Звали его так за то, что Кирилл был самым толстым в нашем классе.

Ребята смеялись над Пуховым, он таращил глаза и божился, что не врет на этот раз ни капельки, а я краснел, и меня распирала обидная досада на всех. И тогда я сказал, перекрывая гомон:

- Прекратите смех. Генерал - мой дедушка.

Тут уж Газовый Баллон постарался: захрюкал. Это у него смех такой. Не как у нормальных людей. Он когда смеется, то хрюкает. И такой его смех всегда всех смешит. Все в классе так и покатились. Может, покатились из-за Баллонового хрюканья, но я решил, что смеются надо мной.

Я покраснел еще больше. Даже слезы у меня навернулись. Вот тебе и на! Вот тебе и сюрприз! Я ведь хотел сюрприз устроить! Как мне хотелось про деда рассказать! Ну, хотя бы Кешке! А я молчал, крепился. Действительно, что значат слова? И я придумал. Придумал здорово, а вышло как... Я же решил - наденет дедушка форму, и мы вместе в школу придем - вот все ахнут. А вышло - смеются, будто я какой-нибудь редкозубый враль Кирилл Пухов.

Кешка меня локтем в бок толкнул, буркнул недовольно:

- Чего ты-то?

Это последней каплей было. Гордость моя взбунтовалась, что ли? Или, может быть, Злой Демон именно в этот момент первый раз меня дернул. Я вскочил и сказал, едва сдерживаясь от злости, Газовому Баллону:

- На спор!

- Не промахнись, Асунта! - воскликнул Пухов.

И все покатились снова.

- Имей в виду - на "американку", - сказал я, дрожа от нетерпения. Немедленно, да, да, немедленно надо мчаться домой... Привести дедушку... Нет, это неудобно... Он обидится... Тогда...

Надо идти всем, кто не верит, к дому. И попросить дедушку выйти на балкон. А перед этим он должен надеть мундир.

Я едва дождался конца уроков. Каждую переменку охотники подзуживали то меня, то Пухова. Подзуживать было легко, требовалось только сказать: "Да брось ты, мало ли, погорячился", - и мы с Кириллом по очереди краснели и надувались, как воздушные шарики.

Наконец прогремел последний звонок. Толпа собралась порядочная. Почти весь класс.

Мы с Пуховым шагаем рядышком, как дуэлянты какие. Сзади понурый Кешка, мой секундант. Дальше - зрители. В толпе мелькает зеленая шапочка Альки.