Собрание сочинений, том 4

Признал бы подлинно, что нет большего победителя на земле, чем тот, кто сам себя побеждает и над своими страстями господствует. Но в этом смертоносная человеческая и общая слепота, что до тех пор не верим бедствию других, пока сами на себе того не узнаем; гоняемся за тенью, оставив саму вещь и истину; ищем там покоя и утехи, где беспокойство и горесть. Сколь же премудр и блажен тот, кто от чужого бедствия учится от беды уклоняться!

Спросит кто: «Какая же честь и слава — истинная?»

Та, которую Христос любящим Его подает. Она в этом мире сокровенна и только верою постигается, но откроется в будущем веке, когда праведники воссияют, как солнце, в царстве Отца их (Мф. 13:43). Эту славу будут люди иметь, но никогда ее не лишатся.

Вторая часть, составляющая горькое мира сего блаженство, — это богатство. Многие и его, как чести и славы, желают и ищут, но не все обретают, а те, которые обретают, со многим трудом обретают, с большим берегут, с великою печалью лишаются. Сколько таковых, которые богатства, такими трудами собранного, в один час лишились и лишаются! Огню и вору и прочему бедственному случаю всякое подлежит богатство. Но хотя кто до кончины пребудет в этом своем мнимом благополучии, возьмет ли с собою это богатство, отходя от мира? Нет, оставляет все в мире, что в мире имел. Серебро, золото, каменья дорогие, земли, вотчины, крестьяне, слуги, кони, кареты и все сокровище в мире остается, один отходит от света, как в свет вошел. Гроб малый как нищего, так и богатого восприемлет и вмещает. Все прочее уже не его, другому в руки перешло.

Тут праведно всякий признает, как безумно поступает тот, кто блаженство в богатстве полагает. А что если богатство было собрано неправдою, хищением, лестью и прочими беззакониями, как по большей части бывает? Тогда, оставляя богатство другим, сам с собою тяжкое бремя беззаконий относит. Тогда вместо мнимого блаженства истинное бедствие встречает его: при самом исходе мучительная совесть, судом Божиим и вечною мукою устрашающая; по исходе праведное по делам воздаяние настает. Тогда узнает прельщение и познает, что он трудился ради прибытка и корысти других, а ради своей погибели. Тогда от сердца признает, сколь великая есть прелесть собирать, а не в Бога богатеть (Лк. 12:21). Весьма убог тот богач, который деньгами изобилует. Бедственное то богатство, которое от истинного блаженства отводит. Нет там никакой прибыли, где урон душе. Весьма худо христианину за временным богатством гоняться, которое вскоре оставить принужден бывает, и оставлять вечное, к которому позван.

Спросит кто: «Какое же богатство — истинное и непоколебимое?»

То, которое Христос предлагает нам: Собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут (Мф. 6:20). Это сокровище верою, которая любовью поспешествуема бывает, собирается здесь и открывается на небесах любящим Бога. Там им отверзнутся сокровища благ вечных, которых не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1 Кор. 2:9).

Третья часть блаженства мирского состоит в плотоугодии, в банкетах, пиршествах, веселостях и во всем, что чувства услаждает. Это мнимое блаженство до тех пор представляется как нечто, пока совершается и чувств касается, а как совершится, и чувствование престанет, то вместо сладости истинная последует горесть. Так, по совершении плотской похоти, угрызение злой совести бывает. Так, после банкетов и пьянства расслабление членов, умножение вредных мокрот, болезнь в голове, дрожание рук и ног, и всего состава телесного многоразличная немощь наступает. Молчу об ослеплении ума, о бесславии, о бесчестии и прочих сластолюбия плодах.

Кто блудником, прелюбодеем и пьяницей не гнушается? Никто благоразумный и того не похвалит, кто часто банкеты устраивает. Что сказать о душевных язвах, которые сластолюбцы от сего мнимого своего блаженства приемлют? Сласть есть удочка, которою сатана души ловит и в ад, место себе определенное, бросает. В самом кратчайшем времени услаждаются сластолюбцы, но в ад сходят без конца горестную мучения чашу пить.