Собрание сочинений. Том 3

Закончив работу, вспотев, с лицом, забрызганным красными точками крови, он приветливо, радуясь себе, пригласил остальных к завершению погрузки. Тушу по частям втащили в машину, летчики торопливо заняли свои места, машина поднялась в воздух. А вот теперь Храбриков сдирал остатки шкуры, полосовал мясо на огромные куски, отыскивая блестящие конусообразные пули.

Время от времени жестянка из-под зубного порошка негромко взвякивала, еще один кусочек металла ложился на ее дно, и было невозможно выяснить, какая пуля кирьяновская и какая его, Храбрикова. В этом и состояла его шутка, его страховка, его полис личной безопасности.

Храбриков свежевал лося, не думая о пулях, собирая их по привычке. Теперь он соображал другое, как подсадить эту дуру-девку, начальника партии.

Такой хай сегодня устроила, вспомнить тошно. Тихоня-тихоня, а вдруг заговорила! Лодку, видите ли, он не доставил. Жалко, Кирьянова не было, уже ушел к себе, а то бы он настропалил его против Цветковой. Заставил бы его прищучить ее. Он-то, чай, понимает, что, кроме этих лодок, полно других забот у экспедитора.

Храбриков оторвался от мяса, постучал, задумавшись, финкой по столу.

"Очень может быть, что девка сама к Кирьянову пойдет, — подумал он, тогда тот метнуть может, тут такая игра — кто на кого раньше наклепает".

Сергей Иванович поднялся, с трудом подняв таз, набитый мясом, отнес на кухню. Там уже вовсю шла жарка и парка. Именины Кирьянова оставшиеся в поселке отмечали всегда широко и щедро, собираясь в общей столовой, завозили заранее ящики выпивки, главным образом спирта, напитка для здешних краев и привычного, и рентабельного: хошь покрепче — так пей, хошь — разбавляй, получается вроде водки, и тогда возрастает объем — из бутылки спирта — две водки.

Пошутив с поварихами, выхватив со сковородки ломтик поджаренной, хрупкой картохи, Храбриков вернулся во двор, к своим мясным делам, и снова было взялся за нож, как почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он встрепенулся, словно жулик, которого застали за воровством, и закрутил головой.

Перед ним, прислонясь к дереву, стояла Цветкова.

Она глядела прищурясь, зло, словно выносила приговор, и Храбриков выпрямился под ее взглядом, чуя недоброе. "Настучала-таки, сучка, подумал про себя он, — ну, да не испугаешь — видели мы таких".

— Ну вот, — сказала Цветкова, — опоздали вы, Сергей Иванович.

— Никуда я не опоздал, — буркнул он, успокаиваясь, приходя в себя.

"С Кирьяновым-то я как-нибудь разберусь", — подумал он, уронив взгляд на жестянку с пулями.

— Опоздали, — повторила Цветкова. — Вот радиограмму держу, — она помахала листочком. — Им уже не лодка, а вертолет нужен.

"Ага, голубушка! — сообразил Храбриков, уловив в голосе Киры неуверенность. — Чего-то у тебя не так, за меня спрятаться хотишь!"

Он почесал лоб, поглядел на нее хмуро и сообщил, выстраивая в цепочку ход своих потайных мыслей:

— Один вертолет на ремонте, другой с задания только вернулся. Вот пообедают и полетят. А еще лучше — завтра.

— Завтра! — нервно засмеялась Цветкова, и Храбриков уловил эту нервность. — Людей заливает, а вы — завтра!

"Раз заливает, — моментально сообразил Храбриков, — вывозить надо, но так, чтобы помучилась, подрожала эта дура". И ответил, оглянувшись вокруг, нет ли кого поблизости, свидетелей не найдется ли:

— Ну, раз так, тогда конешно.

— Значит, отправите! — обрадовалась Цветкова, и Храбриков кивнул, радуясь про себя: попробуй-ка докажи, что был этот разговор.

И припомнил еще одну подробность про Кирьянова.

Там, на прогалине, когда загрузили лося, разрубленного надвое, и Храбриков для аккуратности присыпал снегом кровавое крошево, а летчики уже торопливо прошли в кабину, Кирьянов, улыбаясь и трепля Храбрикова за плечо, спросил, кивая головой на тайгу:

— А впрямь ведь, дядя, губерния целая!

— Губерния! — охотно согласился Храбриков.

— А правда, дядя, что меня поэтому «губернатором» кличут? — тушуясь, спросил Кирьянов.

Цепкий Храбриков понял, к чему этот разговор, обрадовался ему, подтвердил, отводя глаза и как бы стесняясь передать хорошему человеку, что говорят о нем заглазно:

— Как есть, кличут.

Кирьянов зароготал, опять больно хлопая экспедитора по плечу, и Храбриков хихикнул тоже. Хихикнул от души: нет, не зря он жизненный итог такой сделал, что при должности никогда не пропадешь. Не то что на должности.

Подробность эта держалась у него в голове до тех пор, пока Цветкова, довольная разговором с ним, не свернула за избу.

"Петр Петрович не продаст, — подумал он удовлетворенно и продолжал свою мысль с ожесточением: — Кабы вот только я его не продал!"

— Юридически пули в жестяной коробке и происшествие на Енисее не связаны между собой. Это особые, отдельные дела.

— Что ж. Вы положили козырную карту. Я действительно не ожидал такого.

— Вы, кажется, полагали, что хорошо разбираетесь в людях?

— Оставим это. Жестянка с пулями — убедительное доказательство. И я готов ответить за это. Но почему вы проводите параллели между охотой на лосей и тем, что случилось?

— Но разве это не две стороны одной медали?

— Я не понимаю.