Собрание сочинений (Том 3)

- Ух ты, кишки добавят! Так это ж отличные будут котлеты.

Рады ребята таким котлетам. Скорей бы несли обед.

Завершался праздничный обед, как и полагалось, третьим. Что же будет сегодня на третье?

- Компот из черешни?

- Запеканка из яблок?

- Апельсины?

- Желе?

- Суфле?

Нет. Не знали ребята подобных третьих.

Кисель им сегодня будет. Кисель-размазня из морских водорослей.

- Повезло нам сегодня. Кисель из ламинарии, - шептал Кашкин. Ламинарии - это сорт водорослей. - Сахарину туда добавят, - уточнял Кашкин. - По полграмма на каждого.

- Сахарину! Вот это да! Так это ж на объеденье кисель получится.

Обед был праздничный, полный - из трёх блюд. Вкусный обед. На славу.

Не знали блокадные дети других обедов.

БЛОКАДНЫЙ ХЛЕБ

Из чего он только не выпекался - ленинградский блокадный хлеб! Разные были примеси. Добавляли к ржаной муке - муку овсяную, ячменную, соевую, кукурузную. Применяли жмых - льняной, хлопковый, конопляный. Использовали отруби, проросшее зерно, мельничную пыль, рисовую шелуху и многое другое. По десять раз перетряхивали мешки из-под муки, выбивая возможное из невозможного.

Хлеб был кисловатым, горьковатым, травянистым на вкус. Но голодным ленинградцам казался милее милого.

Мечтали люди об этом хлебе.

Пять раз в течение осени и зимы 1941 года ленинградцам сокращали нормы выдачи хлеба. 2 сентября состоялось первое сокращение. Норму установили такую: 600 граммов хлеба взрослым, 300 граммов - детям.

Вернулся в этот день Валеткин отец с работы. Принёс хлеб. Глянула мать:

- Сокращение?!

- Сокращение, - отозвался отец.

Прошло десять дней. Снова с работы отец вернулся. Выложил хлеб на стол. Посмотрела мать:

- Сокращение?!

- Сокращение, - отозвался отец.

По 500 граммов хлеба в день стали теперь получать взрослые.

Прошло ещё двадцать дней. Наступил октябрь. Снова сократили ленинградцам выдачу хлеба. Взрослым - по 400 граммов на день, детям всего по 200.

Прошёл октябрь. Наступил ноябрь. В ноябре сразу два сокращения. Вначале по 300, а затем и по 250 граммов хлеба стали получать взрослые. Дети - по 125.

Глянешь на этот ломтик. А ломтик - с осиновый листик. Виден едва в ладошке. И это на целый день.

Самый приятный час для Валетки - это тот, когда с завода приходит отец, когда достаёт он из сумки хлеб.

Хлеб поступает к матери. Мать раздаёт другим. Вот - отцу, вот дедушке, бабушке, вот дольку берёт себе. А вот и ему - Валетке. Смотрит Валетка всегда зачарованно. Поражается одному: в его куске 125 граммов, а он почему-то больше других. Отцовского даже больше.

- Как же так? - удивляется мальчик.

Улыбаются взрослые:

- Мука в нём другая - детская.

ТАНЯ САВИЧЕВА

Голод смертью идёт по городу. Не вмещают погибших ленинградские кладбища. Люди умирали у станков. Умирали на улицах. Ночью ложились спать и утром не просыпались. Более 600 тысяч человек скончалось от голода в Ленинграде.

Среди ленинградских домов поднимался и этот дом. Это дом Савичевых. Над листками записной книжки склонилась девочка. Зовут её Таня. Таня Савичева ведёт дневник.

Записная книжка с алфавитом. Таня открывает страничку с буквой "Ж". Пишет:

"Женя умерла 28 декабря в 12.30 час. утра. 1941 г.".

Женя - это сестра Тани.

Вскоре Таня снова садится за свой дневник. Открывает страничку с буквой "Б". Пишет:

"Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.".

Новая страница из Таниного дневника. Страница на букву "Л". Читаем:

"Лека умер 17 марта в 5 ч. утра 1942 г.".

Лека - это брат Тани.

Ещё одна страница из дневника Тани. Страница на букву "В". Читаем:

"Дядя Вася умер 13 апр. в 2 ч. ночи. 1942 год".

Ещё одна страница. Тоже на букву "Л". Но написано на оборотной стороне листка:

"Дядя Лёша. 10 мая в 4 ч. дня 1942".

Вот страница с буквой "М". Читаем:

"Мама 13 мая в 7 ч. 30 мин. утра 1942".

Долго сидит над дневником Таня. Затем открывает страницу с буквой "С". Пишет:

"Савичевы умерли".

Открывает страницу на букву "У". Уточняет:

"Умерли все".

Посидела. Посмотрела на дневник. Открыла страницу на букву "О". Написала:

"Осталась одна Таня".

Таню спасли от голодной смерти. Вывезли девочку из Ленинграда.

Но не долго прожила Таня.

От голода, стужи, потери близких подорвалось её здоровье. Не стало и Тани Савичевой.

Скончалась Таня. Дневник остался.

- Смерть фашистам! - кричит дневник.

"МИРАЖ"

Не гадалось. Не снилось. Не верилось.

- Подводы едут!

- Подводы едут!

Первым на ленинградской улице подводы увидел Димка.

Вышел на улицу - едут подводы. Кони ступают. Тянут телеги. Начал Димка считать подводы:

- Одна, вторая, шестая...

- Десять, пятнадцать, двадцать...

- Двадцать вторая, двадцать шестая...

Сбился со счёта:

- Тридцать седьмая, нет, тридцать шестая...

Прибежал он к соседской Нине:

- Подводы! Подводы! Сто сосчитал, и конца не видно.

Прибежал к закадычному другу Вите:

- Подводы! Подводы! Сто сосчитал, и конца не видно.

Вышли ребята на улицу. Едут подводы. Начала не видно. Конца не видно.

Сопровождают подводы люди.

Март. Небо весенним полно разливом. Ветер бежит с Невы.

- Откуда вы, дяденьки? - полезли ребята.

Прищёлкнул один языком.

- С берега дальнего, - бросил загадочно.

- Считай - с того света, - сказал второй.