Собрание сочинений, том 26, ч.2

Исторически этот способ исследования был правомерен и необходим. У А. Смита политическая экономия развилась в некоторую целостность, охватываемая ею область получила до известной степени законченные очертания, так что Сэй мог изложить ее плоско-систематически в школьном учебнике. В период между Смитом и Рикардо появляются лишь исследования по отдельным вопросам — о производительном и непроизводительном труде, о деньгах, о теории народонаселения, о земельной собственности и о налогах. Сам Смит с большой наивностью движется в постоянном противоречии. С одной стороны, он прослеживает внутреннюю связь экономических категорий, или скрытую структуру буржуазной экономической системы. С другой стороны, он ставит рядом с этим связь, как она дана видимым образом в явлениях конкуренции и как она, стало быть, представляется чуждому науке наблюдателю, а равно и человеку, который практически захвачен процессом буржуазного производства и практически заинтересован в нем. Оба эти способа понимания, из которых один проникает во внутреннюю связь буржуазной системы, так сказать в со физиологию, а другой только описывает, каталогизирует, рассказывает и подводит под схематизирующие определения понятий то, что внешне проявляется в жизненном процессе, в том виде, в каком оно проявляется и выступает наружу, — оба эти способа понимания у Смита не только преспокойно уживаются один подле другого, но и переплетаются друг с другом и постоянно друг другу противоречат. У Смита это имеет свое оправдание (за исключением отдельных специальных исследований — о деньгах), так как его задача была в действительности двоякой. С одной стороны, это была попытка проникнуть во внутреннюю физиологию буржуазного общества; с другой же стороны, Смит стремился: отчасти — впервые описать проявляющиеся внешним образом жизненные формы этого общества, изобразить его внешне проявляющуюся связь, а отчасти — найти еще для этих явлений номенклатуру и соответствующие рассудочные понятия, т. е. отчасти — впервые воспроизвести их в языке и в процессе мышления. Одна работа интересует его в такой же степени, как и другая, и так как обе они протекают независимо друг от друга, то здесь получается совершенно противоречивый способ представления: один взгляд более или менее правильно выражает внутреннюю связь, другой же, — выступающий как столь же правомерный и без всякого внутреннего взаимоотношения с первым способом понимания, без всякой внутренней связи с ним, — выражает внешне проявляющуюся связь.

Преемники Смита, в той мере, в какой их взгляды не являются реакцией против него с позиций более старых, уже преодоленных способов понимания, могут беспрепятственно продвигаться вперед в своих специальных исследованиях и рассуждениях и всякий раз рассматривать А. Смита как свою основу, независимо от того, примыкают ли они к эзотерической или к экзотерической части его произведения или же, как это имеет место почти всегда, смешивают ту и другую. Но вот, наконец, среди них появляется Рикардо и кричит науке: «Стой!». Основа, исходный пункт для физиологии буржуазной системы — для понимания ее внутренней органической связи и ее жизненного процесса — есть определение стоимости рабочим временем. Из этого Рикардо исходит и заставляет затем науку оставить прежнюю рутину и дать себе отчет в том, насколько остальные категории, развиваемые и выдвигаемые ею, — отношения производства и обмена, — соответствуют или противоречат этой основе, этому исходному пункту; вообще, насколько наука, отражающая, воспроизводящая внешнюю форму проявления процесса, а, стало быть, также и сами эти проявления — соответствуют той основе, на которой покоится внутренняя связь, действительная физиология буржуазного общества, и которая образует исходный пункт науки; дать себе отчет в том, как вообще обстоит дело с этим противоречием между видимым движением системы и ее действительным движением. В этом именно и состоит великое [525] историческое значение Рикардо для науки, и вот почему пошлый Сэй, у которого он выбил из-под ног почву, излил свое раздражение в фразе:

«Под предлогом расширения ее» (науки) «пределов, ее столкнули в пустоту»[66].

С этой научной заслугой тесно связано то, что Рикардо вскрывает и формулирует экономическую противоположность классов — так, как ее показывает внутренняя связь, — и что в результате этого в политической экономии ухватывается и вскрывается самый корень исторической борьбы и исторического процесса развития. Поэтому Кэри — посмотреть позднее соответствующее место — доносит на Рикардо, как на отца коммунизма:

«Система г-на Рикардо — это система раздора… Вся она имеет тенденцию порождать вражду между классами и нациями… Его книга — настоящее руководство для демагога, стремящегося к власти посредством аграрных реформ, войны и грабежа» (H. Carey. The Past, the Present, and the Future. Philadelphia, 1848, стр. 74–75).