Собрание сочинений, том 22

Он соглашается далее, что отчет «Times» «действительно заключает в себе словесное противоречие», но весь контекст, будучи истолкован правильно, то есть в либерально-гладстоновском смысле, мол, показывает, что Гладстон хотел сказать («To-Day», март 1884 г.). Самое комичное здесь то, что наш человек из Кембриджа упорно цитирует речь не по «Хансарду», что, согласно анонимному Брентано, является «обычаем», а по «Times», отчет которой, согласно тому же Брентано, «по необходимости небрежен». Да и как же иначе? Ведь фатальной фразы нет в «Хансарде»!

Элеоноре Маркс не стоило большого труда развенчать эту аргументацию на страницах того же самого номера «To-Day». Одно из двух. Или г-н Тейлор читал полемику 1872 г., тогда он теперь «лжет», причем ложь его заключается не только в «присочинении» того, чего не было, но и в «отрицании» того, что было. Или он вовсе не читал этой полемики, тогда он не имел права раскрывать рта. Как бы то ни было, он уже не осмелился поддерживать обвинения своего друга Брентано, что Маркс «присочинил» цитату. Наоборот, Маркс обвиняется теперь уже не в том, что он «присочинил», а в том, что он выкинул одну важную фразу. Но в действительности эта фраза цитирована на пятой странице Учредительного Манифеста несколькими строками раньше той, которая будто бы «присочинена». Что же касается «противоречия», заключающегося в речи Гладстона, то кто же иной, как не Маркс, говорит (стр. 618 «Капитала», прим. 105, стр. 672 третьего изд.) о «повторяющихся вопиющих противоречиях в бюджетных речах Гладстона за 1863 и 1864 годы»! Он только не пытается a la Седли Тейлор растворять эти противоречия в либеральном прекраснодушии. Заключительное резюме ответа Э. Маркс гласит: «В действительности Маркс не опустил ничего заслуживающего упоминания и решительно ничего не «присочинил». Но он восстановил и спас от забвения одну фразу гладстоновской речи, которая несомненно была сказана, но каким-то образом сумела улетучиться из отчета «Хансарда»».

После этого угомонился и г-н Седли Тейлор. Результатом всего этого профессорского похода, растянувшегося на два десятилетия и охватившего две великие страны, было то, что никто уже более не осмеливался затронуть литературную добросовестность Маркса. Надо думать, что впредь г-н Седли Тейлор будет столь же мало верить литературным победным реляциям г-на Брентано, как г-н Брентано — папской непогрешимости «Хансарда». Лондон, 25 июня 1890 г.

Ф. Энгельс

№ 13. ОТВЕТ БРЕНТАНО

«Моя полемика с Карлом Марксом», Берлин, 1890 г., стр. 3—5

28 сентября 1864 г. в Лондоне в Сент-Мартинс-холле, Лонг-Эйкр, происходило публичное собрание, на котором были представлены англичане, немцы, французы, поляки и итальянцы. Карл Маркс предложил этому собранию Временный Устав международной рабочей организации, которую предстояло основать, а также составленный им Учредительный Манифест этой организации. Оба документа были приняты единогласно, и Учредительный Манифест обошел весь мир. В Манифесте имелась цитата из бюджетной речи Гладстона от 16 апреля 1863 г., которая вызвала больше внимания, чем все прочие содержавшиеся в нем данные:

«Ослепленный пляской статистических цифр в отчетах о «прогрессе нации», канцлер казначейства восклицает в диком восторге: «С 1842 по 1852 г. подлежащий обложению доход страны повысился на 6 %, за восемь лет, с 1853 по 1861 г., он повысился, если принять за основу доход 1853 г., на 20 %! Факт столь поразительный, что он представляется почти невероятным!.. Это ошеломляющее увеличение богатства и мощи», — добавляет г-н Гладстон, — «всецело ограничивается имущими классами»».