Собрание сочинений. Том 2

Держу я твои кости тазовые —
после паденья,
мне рентгенолог их показывает, —
как держат треснувшую вазу.
Он — парень дельный.
Но память понимать отказывается.
Она, балдея,
зовет виденья неотвязные —
как мы лежали в роще вязовой
в тот понедельник.
Мы были фразами, запястьями,
смеялось тело и гудело,
меня руками опоясывая,
была ты худенькой кудесницей.
Лес повторял священнодействие.
И без набедренных повязок
летели навзничь сосен тени.
Что предвещало их падение?
Ушла ты, бедрами покачивая,
заколки затыкая в голову,
чтобы назавтра в «помощь скорую»
тебя втолкнули по-багажному.
И все, что было жарким, спелым,
шумело лиственной легендой,
предстало снимком черно-белым
в лучах рентгена.
А может, это фото духа,
что обретает форму таза?
Но невозможно видеть глазу,
что слышит внутреннее ухо.
В ночном объятии простынок
лежишь в постели.
Она — как выбеленный снимок
лежанок рощ, что мы имели.
Ты выздоравливаешь, женщина
с такою хрупкою начинкой.
Мне снится болевая трещина,
которая светла на снимке.
И сквозь небытие и темень
ты обалденно
бежишь ко мне счастливым телом —
как в тот пречистый понедельник
перед паденьем.
1978

Фары дальнего света

Если жизнь облыжная вас не дарит дланями —
помогите ближнему, помогите дальнему!
Помогите встречному, все равно чем именно.
Подвезите женщину — не скажите имени.
Не ищите в Библии утешенья книжного.
Отомстите гибели — помогите ближнему.
В жизни чувства сближены, будто сучья яблони,
покачаешь нижние — отзовутся дальние.
Пусть навстречу женщине, что вам грусть
доставила,
улыбнутся ближние, улыбнутся дальние.
У души обиженной есть отрада тайная:
как чему-то ближнему, улыбнуться —
дальнему...
1977

Автолитография