Собрание сочинений, том 19

А тем временем, для того чтобы продажа империи железных дорог оправдала труды, нужно было поднять цену акций. Для этого в 1873 г. создали «имперское бюро железных дорог»; его начальник, известный спекулянт, сразу повысил тарифы всех германских железных дорог на 20%, что должно было увеличить чистый доход, а следовательно, и цену акций приблизительно на 35%. Это — единственное мероприятие, проведенное этим господином; только ради этого он согласился занять этот пост; недаром вскоре он от него отделался.

Прежде всего, добились того, что соблазнили проектом Бисмарка. Но мелкие королевства проекту воспротивились; Союзный совет отверг его наотрез. Новая перемена фронта: было решено, что сначала все прусские железные дороги скупит Пруссия, с тем чтобы при первом случае уступить их империи.

К тому же у имперского правительства был еще один скрытый мотив, заставлявший его желать приобретения железных дорог. И он был связан с французскими миллиардами.

Из этих миллиардов были удержаны значительные суммы для образования трех «имперских фондов»: одного — для сооружения здания рейхстага, второго — для крепостей и, наконец, третьего — для инвалидов трех последних войн. Все эти суммы вместе составили 926 миллионов франков.

Из этих трех фондов самым важным и в то же время самым любопытным был фонд инвалидов. Он был предназначен пожирать самого себя; это значит, что со смертью последнего из этих инвалидов, должен был бы исчезнуть и самый фонд — как капитал, так и доходы с него. Фонд, сам себя расходующий, — можно снова сказать, что только сумасшедшие могли это выдумать. Но это были не сумасшедшие: изобрели этот фонд спекулянты из Учетного общества, — и не без основания. Недаром понадобился почти год, чтобы склонить правительство к принятию этой идеи.

Однако нашим биржевым игрокам показалось, что самопожирание фонда будет недостаточно быстрым. Более того, они считали нужным наделить и два других фонда тем же прекрасным свойством самопожирания. Средство для этого было простое. Еще до того, как закон установил характер ценностей, в которые будут помещены эти фонды, одному коммерческому предприятию, подведомственному прусскому правительству, было поручено закупить надлежащие ценные бумаги. Предприятие это обратилось к Учетному обществу, продавшему для трех имперских фондов на 300 миллионов франков железнодорожных акций, мы можем их точно обозначить, которые нельзя было тогда сбыть.

Среди этих акций было на 120 миллионов акций Магдебургско-Гальберштадтской — и объединенных с ней линий — железной дороги, бывшей почти на грани банкротства, дороги, предназначенной служить для обеспечения огромных прибылей мошенникам, но не имевшей почти никаких шансов принести хоть какой-нибудь доход акционерам. Это становится понятным, если принять во внимание, что правление выпустило на 16 миллионов акций для покрытия расходов по постройке трех железнодорожных веток и что деньги эти бесследно исчезли, между тем как постройка этих веток не была даже начата. А фонд инвалидов гордится тем, что обладает изрядным количеством этих акций несуществующих железных дорог.

Приобретение этих линий прусским правительством сразу легализовало бы закупку их акций империей; оно дало бы им некоторую реальную ценность. Вот в чем состояла выгода этого дела для имперского правительства. Недаром закупка линии, о которой идет здесь речь, была одной из первых предложена прусским правительством и санкционирована палатами.

Цена, уплачиваемая государством акционерам, значительно превышала действительную стоимость даже хороших линий. Это подтверждается непрерывным повышением их акций с того момента, как стало известно решение об их закупке, а особенно— условиями продажи. Две крупные линии, акции которых в декабре 1878 г. продавались по курсу 103 и 108, были затем приобретены государством; теперь эти акции котируются соответственно в 148 и 158. Вот почему для акционеров было очень трудно скрывать свою радость во время продажи.

Само собой разумеется, что это повышение принесло прибыль прежде всего крупным берлинским биржевикам, посвященным в тайные намерения правительства. Биржа, бывшая весной 1879 г. еще в довольно подавленном состоянии, вновь ожила. Прежде чем окончательно расстаться со своими дорогими акциями, спекулянты использовали их, чтобы организовать новую оргию ажиотажа.

Ясно одно: Германская империя в такой же степени находится под ярмом биржи, как и Французская империя во времена ее существования. Именно биржевики изготовляют проекты, которые — на благо их карманов — должно провести правительство. Но в Германии есть еще одно преимущество, которого не хватало бонапартистской империи: когда имперское правительство встречает сопротивление со стороны мелких государей, оно превращается в прусское правительство, которое, конечно, уж не встретит никакого сопротивления со стороны своих палат, подлинных филиальных отделений биржи.