Собрание сочинений, том 14

В течение второй половины XVII и первой половины XVIII столетия с повсеместным введением штыка в пехоте были окончательно упразднены пики и всякое защитное вооружение. Изобретенный примерно в 1640 г. во Франции штык должен был бороться против пики в течение 80 лет. Австрийцы первыми приняли его на вооружение всей своей пехоты, за ними пруссаки; французы сохраняли на вооружении пику до 1703 г., а русские — до 1721 года. Ружейный кремневый замок, изобретенный во Франции почти одновременно со штыком, тоже был до 1700 г. постепенно введен в большинстве армий. Он существенно сокращал процедуру заряжания, предохранял до известной степени порох на полке от дождя и этим значительно содействовал упразднению пики. Однако стрельба все еще производилась так медленно, что солдат за все сражение обыкновенно мог израсходовать не более 24–36 патронов; только во второй половине этого периода улучшение военных уставов, лучшее обучение и дальнейшее усовершенствование конструкции ручного огнестрельного оружия (особенно железный шомпол, впервые введенный в Пруссии) позволили солдату стрелять с значительной быстротой. Это сделало необходимым дальнейшее уменьшение глубины построения, и пехота теперь стала строиться лишь в 4 шеренги. Была создана своего рода elite пехоты в виде гренадерских рот, первоначально предназначенных для бросания ручных гранат перед началом рукопашного боя; но скоро они стали сражаться с одними лишь ружьями. В некоторых германских армиях уже во время Тридцатилетней войны были сформированы стрелки, вооруженные нарезными ружьями; само же нарезное ружье было изобретено в Лейпциге в 1498 году. Это оружие теперь стали применять наряду с обыкновенным ружьем, им вооружались лучшие стрелки в каждой роте; но вне Германии это оружие не пользовалось большим успехом. Австрийцы имели также род легкой пехоты, носившей название пандуров. Это были хорватские и сербские иррегулярные войска с прилегающей к Турции Военной границы[42], пригодные для совершения набегов и преследования, но бесполезные в регулярном сражении с точки зрения тактики того времени, а также в силу абсолютного отсутствия у них выучки. Французы и голландцы создали для тех же целей иррегулярную пехоту, получившую название compagnies tranches {вольных рот. Ред.}. Вооружение кавалерии также было во всех армиях облегчено. Тяжеловооруженные всадники совершенно исчезли; кирасиры сохранили лишь нагрудник и шлем; во Франции и Швеции были упразднены также и нагрудники. Все возрастающая эффективность и скорость огня пехоты весьма отрицательно сказывались на кавалерии. Вскоре было признано совершенно бесполезным для этого рода войск атаковать пехоту с палашом в руке; мнение о непреодолимости огневого рубежа стало столь распространенным, что кавалерию также приучили больше полагаться на карабин, чем на палаш. Таким образом, в этот период часто случалось, что две линии кавалерии подобно пехоте вели между собой огневой бой; считалось большой смелостью подъезжать к неприятелю на 20 ярдов, давать залп и атаковать рысью. Однако Карл XII придерживался правила своего великого предшественника {Густава-Адольфа. Ред.}. Его кавалерия никогда не останавливалась для стрельбы: она всегда атаковала с палашом в руке, что бы ни находилось на ее пути — кавалерия, пехота, батареи, траншеи, — и всегда успешно. Французы тоже отказались от новой системы и вновь стали полагаться на один лишь палаш. Глубина боевого порядка кавалерии была еще более уменьшена — с 4 до 3 шеренг. В артиллерии стало теперь общим явлением уменьшение веса орудий, применение патронов и картечи. Другим крупным нововведением было включение этого рода войск в состав армии. До этого времени, хотя пушки и принадлежали государству, люди, обслуживающие их, не были собственно солдатами, а составляли род цеховой корпорации, и артиллерия считалась не родом войск, а одним из ремесел. Ее офицеры не имели армейского чина, и их относили скорее к мастерам — портным и плотникам, чем к дворянам с офицерским патентом в кармане. Однако примерно к этому времени артиллерия сделалась составной частью армии и стала подразделяться на роты и батальоны; артиллерийская прислуга была превращена в регулярных солдат, а офицеры получили те же чины, что и в пехоте и кавалерии. Централизация артиллерии и устойчивость ее личного состава, явившиеся следствием этой реформы, проложили путь артиллерийской науке, которая при старой системе не могла развиваться.