Собрание сочинений. Том 13

Хотя дипломатия все еще прилагает всяческие усилия для созыва конгресса, рассчитывая таким путем добиться мирного разрешения итальянского вопроса, никто уже не верит в возможность избежать войны. Английский кабинет и Пруссия безусловно искренни в своем стремлении к миру, но Франция и Россия приняли участие в происходящих сейчас переговорах исключительно с целью выиграть время. Глубокий снежный покров все еще лежит на Монсени, через который французская армия должна будет пройти на своем пути в Италию. Во Франции и Алжире должно еще быть укомплектовано несколько новых французских и арабских полков, а приготовления к транспортировке войск из Марселя и Тулона в Геную еще не закончены, в то же время русским требуется некоторое время для организации валашской милиции и иррегулярной сербской армии. Между тем в Вене берет верх военная партия, и Франц-Иосиф ничего не жаждет так пылко, как первого пушечного залпа. Почему же в таком случае он поддерживает предложения о созыве конгресса, если знает, что дипломатическая отсрочка только истощит его финансы и усилит его врагов? Ответом является позиция принца Прусского, который, не поддавшись охватившему немцев энтузиазму, пытается подыскать благовидный предлог для того, чтобы сохранить действительный нейтралитет и избежать разорительных расходов вооруженного нейтралитета, который рано или поздно приведет к войне. Если Австрия, стремясь сокрушить пьемонтскую армию, начнет войну, то такая политика берлинского кабинета будет оправдана даже в глазах немцев; между тем нападение французов на Австрию в Ломбардии неизбежно повлечет за собой официальное обращение Франца-Иосифа к Германскому союзу с призывом привести союзную армию в состояние боевой готовности. Так как истинные намерения Австрии именно таковы, крайне забавно наблюдать, как дипломаты различных сторон стараются перещеголять друг друга в хитроумных планах, направленных на то, чтобы заставить противника первым нанести удар. Франция жалуется на деспотизм австрийцев; человек, который заселил Ламбессу и Кайенну французскими республиканцами, шокирован тем, что Франц-Иосиф заполняет свои тюрьмы итальянскими республиканцами! С другой стороны Австрия, захватившая Краков и отменившая венгерскую конституцию[186], всерьез взывает к святости договоров. Россия, внезапно вспомнившая, что бумажные деньги большое зло и получающая в связи с этим огромный заем, разумеется, не хочет войны, а предлагает в качестве основы для конгресса четыре пункта. Они полностью соответствуют широко известным четырем пунктам, предложенным России Австрией во время Крымской войны[187]. Они включают требования отказа от протектората над итальянскими герцогствами, созыва конгресса для упорядочения управления Италией и решения вопроса о необходимых в этой стране реформах, а также пересмотра второстепенных пунктов больших договоров, как например, права на содержание гарнизонов в Ферраре, Комаккьо и Пиаченце[188], которые станут излишними после объявления нейтралитета Италии. Англия добросовестно подхватывает эти предложения, придает им смягченную форму и доводит до сведения Австрии. Граф Буоль, разумеется, спешит принять их, но в таких двусмысленных выражениях, которые не оставляют никакого сомнения в его желании полностью отвергнуть их. Но он добавляет новый пункт — предварительное всеобщее разоружение. Лорд Малмсбери считает это предложение очень разумным и приглашает графа Кавура распустить часть сардинской армии и тем облегчить тяжкое бремя страны. Граф Кавур нисколько не возражает против такого прекрасного предложения, но, указывая на огромные военные силы австрийцев в Ломбардии, обращается к графу Буолю со словами: «После вас». Граф Буоль отвечает, что не может приступить к роспуску своих дорогостоящих батальонов, пока то же самое не сделает Наполеон. Наполеон хладнокровно возражает: «Я не вооружался и поэтому не могу разоружаться. Я не просил займа ни у Ротшильда, ни у Перейры; у меня нет военного бюджета. Я содержу свою армию за счет общего бюджета страны; как же я могу разоружаться?» Лорд Малмсбери, ошеломленный бесстыдством этого ответа, но все еще горя желанием испытать свое дипломатическое счастье, предлагает далее, чтобы конгресс в первую очередь обсудил и разрешил вопрос о разоружении; однако, биржа и вместе с ней все разумные люди в Европе посмеиваются над его простодушием и готовятся к самому худшему. Немецкий народ охвачен сильным волнением. В Ганновере, однако, поощряемое двором раздражение против Франции неожиданно получило другой оборот. Пробужденные от апатии люди считают, что пришло время свести счеты внутри страны, а также за ее пределами, и в случае, если нынешнее неопределенное положение продлится еще месяца два, Германия наверняка выступит против Франции, но потребует свободы и единства своей страны как необходимое условие для своего выступления. Принцу Прусскому эти настроения его соотечественников известны лучше, чем Францу-Иосифу или баварскому королю {Максимилиану II. Ред.}, и поэтому он пытается помешать распространению волнений, неизбежно несущих угрозу его полудеспотическим устремлениям.