Собрание сочинений. Том 1. Первый лед

* * *

Прости меня, что говорю при всех.
Одновременно открывают атом.
И гениальность стала плагиатом.
Твое лицо ограблено, как сейф.
Ты с ужасом впиваешься в экраны —
украли!
Другая примеряет, хохоча,
твои глаза и стрижку по плеча.
(Живешь — бежишь под шепот во дворе:
«Ишь баба — как Симона Синьоре».)
Соперницы! Одно лицо на двух.
И я глазел, болельщик и лопух,
как через страны,
будто в волейбол,
летит к другой лицо твое и боль!
Подранком, оторвавшимся от стаи,
ты тянешься в актерские пристанища,
ночами перед зеркалом сидишь,
как кошка, выжидающая мышь.
Гулянками сбиваешь красоту,
как с самолета пламя на лету,
горячим полотенцем трешь со зла,
но маска, как проклятье, приросла.
Кто знал, чем это кончится? Прости.
А вдруг бы удалось тебя спасти!
Не тот мужчина сны твои стерег.
Он красоты твоей не уберег.
Не те постели застилали нам.
Мы передоверялись двойникам,
Наинепоправимо непросты...
Люблю тебя. За это и прости.
Прости за черноту вокруг зрачков,
как будто ямы выдранных садов,—
прости! —
когда безумная почти
ты бросилась из жизни болевой
на камни
ненавистной
головой!..
Прости меня. А впрочем, не жалей.
Вот я живу. И это тяжелей.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Больничные палаты из дюраля.
Ты выздоравливаешь.
А где-то баба
за морем орет.
Ей жгут лицо глаза твои и рот.
1965

* * *

«Умирайте вовремя.
Помните регламент...»
Вороны,
вороны
надо мной горланят.
Ходит как посмешище
трезвый несказанно
Есенин неповесившийся
с белыми глазами...
Обещаю вовремя
выполнить завет —
через тыщу
лет!
1964

Из ташкентского репортажа