Я Мерлин, Мерлин.Я героинясамоубийства и героина.Кому горят мои георгины?С кем телефоны заговорили?Кто в костюмерной скрипит лосиной?Невыносимо,невыносимо, что не влюбиться,невыносимо без рощ осиновых,невыносимо самоубийство,но жить гораздоневыносимей!Продажи. Рожи. Шеф ржет, как мерин(Я помню Мерлин.Ее глядели автомобили.На стометровом киноэкранев библейском небе,меж звезд обильных,над степью с крохотными рекламамидышала Мерлин,ее любили...Изнемогают, хотят машины.Невыносимо),невыносимолицом в сиденьях, пропахших псиной!Невыносимо,когда насильно,а добровольно — невыносимей!Невыносимо прожить, не думая,невыносимее — углубиться.Где наша вера? Нас будто сдунули,существованье — самоубийство,самоубийство — бороться с дрянью,самоубийство — мириться с ними,невыносимо, когда бездарен,когда талантлив — невыносимей,мы убиваем себя карьерой,деньгами, девками загорелыми,ведь нам, актерам,жить не с потомками,а режиссеры — одни подонки,мы наших милых в объятьях душим,но отпечатываются подушкина юных лицах, как след от шины,невыносимо,ах, мамы, мамы, зачем рождают?Ведь знала мама — меня раздавят,о, кинозвездное оледененье,нам невозможно уединенье,в метро,в троллейбусе,в магазине«Приветик, вот вы» — глядят разини,невыносимо, когда раздетыво всех афишах, во всех газетах,забыв,что сердце есть посередке,в тебя завертывают селедки,лицо измято,глаза разорваны(как страшно вспомнить во «Франс-Обзёрвере»свой снимок с мордой самоувереннойна обороте у мертвой Мерлин!).Орет продюсер, пирог уписывая:«Вы просто дуся,ваш лоб — как бисерный!»А вам известно, чем пахнет бисер?!Самоубийством!Самоубийцы — мотоциклисты,самоубийцы спешат упиться,от вспышек блицев бледны министры —самоубийцы,самоубийцы,идет всемирная Хиросима,невыносимо,невыносимо все ждать, чтоб грянуло,а главное —необъяснимо невыносимо,ну, просто руки разят бензином!невыносимо горят на синемтвои прощальные апельсины...Я баба слабая. Я разве слажу?Уж лучше — сразу!1963