Собрание сочинений. Том 1

Как это на первый взгляд ни странно, работа над трилогией и "Записками Лопатина" - произведениями художественными - подтолкнула Симонова к документалистике. Вообще острая тяга к первоначальным впечатлениям, подлинности, документу возникает как "противоядие" от стереотипов, общих мест, приблизительности, угрожающих художнику, когда между ним и жизненным материалом образуется солидная временная дистанция. К тому же в последние годы "цена" документа так выросла - на это были свои причины, - что многое из того, чему прежде отводилась чиста вспомогательная роль, приобрело вполне самостоятельное значение, и иногда немалое. Пришел этот час и для военных дневников Симонова, из которых прежде писатель черпал "сырье", жизненную "руду" для создания художественных произведений. Приведенные в порядок, сверенные с нашим сегодняшним знанием войны и с этой точки зрения основательно прокомментированные, что потребовало серьезного труда, - они стали одной из популярнейших книг о Великой Отечественной войне. Я буду говорить здесь только об этой книге - "Разные дни войны", хотя ею не исчерпывается работа Симонова в документалистике. Но все остальное принадлежит не литературе, а кино и телевидению: Симонов принимал участие в создании фильмов "Если дорог тебе твой дом..." и "Гренада, Гренада, Гренада моя...", а затем появляются его так называемые авторские ленты - "Чужого горя не бывает", "Шел солдат...", "Солдатские мемуары".

В дневниках Симонова есть тот фактический материал, который "хлеб" для историка, глубоки и проницательны его размышления о военных проблемах того времени - управления войсками, взаимодействия, работы штабов и так далее, но главное все же не это - перед нами писательские дневники, привлекают они другим. У автора их особая острота и особая "настройка зрения". Дневники вел человек и очень наблюдательный, и отличавшийся жадным интересом к новым впечатлениям, стремившийся увидеть побольше. И это интерес сосредоточенный - больше всего Симонова интересуют люди, их поведение на войне, их душевные качества, какими они были в мирное время и как трансформировались в войну, их чувство ответственности - профессиональной и гражданской (он постоянно подчеркивает их неразделимость), нравственные проблемы, которые встают перед ними, житейские заботы, от которых никто не избавлен.

И именно под таким углом зрения раскрывается, что война - это не только храбрость солдат и офицеров, не только атаки и свистящие пули, поле боя, изрытое воронками от мин, не только танки и орудия, то сеющие смерть, то превращенные в фантастических размеров свалки металлолома.

Осознаешь, что война - это и адский труд, пот ручьями, крайнее напряжение физических сил. И миллионы вдов и сирот, у которых не осталось ни кола ни двора, и бесконечная, до изнеможения усталость, когда даже тяжелораненые, которых везут по кочкам, по ухабам, спят, не просыпаются и от боли. И сорок "активных штыков", оставшихся в полку, и офицеры, которым не исполнилось еще и двадцати, а уже не раз раненные, с орденами. И "пробки" на дорогах - такие, что кажется, застреваешь навсегда, никогда уже не выберешься. И пыль - днем приходится зажигать фары. И мужество, которое требуется не только для того, чтобы подняться под пулями, но и для того, чтобы написать в донесении начальству неутешительную правду. И беженцы, которых очень скоро стали называть "эвакуированными", - вероятно, не случайно; они не просто убегали от врага, а отправлялись туда, где могли работать для фронта, для победы. И разлука, в одиночество, ломающие семьи, коверкающие жизнь. И любовь, возникавшая на фронте, - порой она была сильнее смерти, но как часто у нее не было никаких надежд на будущее... И установленный к концу войны порядок похорон: офицеров только в населенных пунктах, старших офицеров только в городах... И режиссер, в нетопленном театре репетирующий пьесу, которую автор, уехавший на фронт, не успел дописать, - это тоже война. И обострившаяся любовь к стихам... И убитые во время боев за Берлин в Тиргартене животные. И то бьющее через край радушие, с которым встречали нашу армию в Болгарин. "Народ, открывший нам навстречу свои объятия", - скажет Симонов. Все это тоже война. И даже как "пили из большой глиняной баклаги красное сухое деревенское вино и ели жареных голубей... Война такая длинная и разная, что иногда на ней запоминаются и такие вот маленькие житейские радости".

Таким запечатлелся лик войны в дневниках Симонова...